— Судьба? — сказали специалисты. — При чём здесь судьба и что вы имеете в виду?
Раиса не стала им объяснять, что при чём, а что ни при чём. Она сказала только:
— Ничего я не имею! — и всех поблагодарила за консультацию.
Потом Раиса довольно долго не могла пробиться к этому великому Богдановскому на приём, поскольку его дни и часы были расписаны по минутам, а минуты по секундам. В приёмной говорили, что доктор Богдановский сможет принять её через шесть месяцев и три недели во второй половине дня, после обеда. Никак не раньше.
Раиса им говорила:
— А я не на приём. Посмотрите, разве нуждаюсь я в операции? — и показывала им из-под полы свою фигуру. — Я по личному делу. Понимаете? По личному.
— По личному делу звоните херру Богдановскому домой, — говорили в приёмной.
— Не могли бы вы дать мне номер его домашнего телефона? — говорила Раиса.
— Мы номера домашних телефонов не даём, — говорили ей. — Не положено у нас их давать.
В городской телефонной книге фамилия Богдановский тоже отсутствовала. Короче, любая немецкая мать сдалась бы и записалась в очередь, и попала бы на приём через полгода после обеда. Но Раиса была им — немецким матерям — не чета. Она, не задумываясь, пошла другим путём, напролом. Поднялась в отделение, нашла кабинет с табличкой «Доктор медицины Анатолий Богдановский» и стала ждать у этой двери подходящего момента и доктора.
В нашей больнице её выкинули бы в пять минут, а тут никто и внимания не обратил на чуть всклокоченную женщину в пальто без халата, попирающую всем своим цивильным видом строгий режим больничного учреждения. Стоит себе дама какая-то, ну и стоит. Может, у неё дело или она кого-нибудь ждёт.
А ждать ей пришлось больше двух часов. И все эти часы персонал и больные обходили её, как стол или тумбочку. Даже уборщица вокруг неё своей шваброй водила, как вокруг столба. И доктор Богдановский, входя в свой кабинет, тоже ею не заинтересовался. Но тут она уже своего не упустила, вошла за ним следом и по-русски сказала:
— Здравствуйте, доктор.
— Вы ко мне? — спросил Богдановский и по привычке, наверно, оценил взглядом её фигуру.
— К вам. — и для усиления эффекта соврала: — Я за вами из самой России еду.
А впрочем, в какой-то степени так оно и было. Мелкими подробностями — она за доктором или доктор за ней — можно и пренебречь.
— Я польщён и счастлив, — сказал доктор, — но у меня ни минуты времени. У меня операция через полчаса начинается, мне нужно ещё раз посмотреть снимки, всё обдумать.
— Доктор, я еле вас дождалась. Разрешите хоть позвонить вам, а не в приёмную.
Доктор, надо полагать, понял, что от Раисы так просто не отделаешься, и в приёмную она больше не пойдёт. Ещё раз оценил фигуру.
— Да нормальная у меня фигура, — сказала Раиса, почти кокетничая, — без дефектов. Как и вся остальная внешность.
— Запишите прямой телефон, — сказал Богдановский. — Только у меня просьба — телефон не терять, не передавать, не продавать и так далее.
— Да что вы, доктор, как можно! — она записала телефон. — Спасибо вам, большое спасибо.
— Звонить лучше с шести до семи вечера, в это время я чаще всего бываю в кабинете.
— Хорошо, — сказала Раиса. — Я позвоню в шесть. Сегодня же и позвоню.
Дальше всё уже пошло более или менее гладко и беспрепятственно. Позвонив, Раиса рассказала всё о Горбуне и о беседах с начмедом в институте ортопедии.
— Интересно, — сказал Богдановский, — какой у него процент удачных операций теперь, после того, как он меня выжил.
Потом Раиса зачем-то рассказала и о втором своём сыне, и о том, что музыку она преподаёт, очень прилично зарабатывая. Ну, и закончила, ясное дело, словами:
— Доктор, я вас очень прошу прооперировать его сейчас. А то он окончательно раздумает.
— Только не говорите, что вы меня отблагодарите, — сказал Богдановский, прозорливо предвидя следующую фразу.
— Почему? — удивилась Раиса.
— Ну, хотя бы потому, что я в месяц зарабатываю столько, сколько вы не зарабатываете в год.
— Я две тысячи чистыми спокойно зарабатываю! — обиделась Раиса. — И это ещё не считая зарплаты сыну.
— Вот я и говорю, — сказал Богдановский и назначил ей прийти с Горбуном в пятницу. — В восемнадцать тридцать годится?
— Конечно, доктор, — сказала Раиса, — всё годится.
А в пятницу доктор Богдановский осмотрел Горбуна внимательно, сделал ему рентген и ещё что-то. После чего сказал:
— В понедельник к восьми жду.
— С вещами? — спросил Горбун.
— Ну, зубную щётку можешь взять и бритву на первое время, ну, ещё пижаму любимую с тапочками.