— Это разве рыжики? Эти рыжики тьфу, одно расстройство. Вишь, в брюхе-т стало… неловко. Вот у меня рыжики… Добро, ладно, хорошо.
Он дошел до кадушки, присел и сразу уснул, успел только погладить рукой по клепке.
Пароход все шлепал колесами, плыл в белой тихой ночи.
Теперь я рассуждаю точь-в-точь как мои друзья: если бы да кабы. Если бы Егорович не обменялся с сержантом картузами, может, и не пришла бы мне в голову эта наполеоновская идея: написать сценарий кинокомедии. Впрочем, надо глядеть правде в глаза. Я признаюсь, что мне хотелось хоть немного выправить свой бюджет, о котором с таким любопытством расспрашивал сегодня Николай Иванович…
В печати тогда шли дискуссии о жанре современной кинокомедии. Работники кино, режиссеры писали, читали, спорили на страницах газет, негодовали из-за отсутствия хороших кинокомедий, предлагали свои рецепты и т. д. Мой друг, причастный к кино, писал из Москвы, что я обязательно должен сделать сценарий. И вот я за три дня и три ночи написал этот сценарий. Вернее, записал то, что произошло с Егоровичем, Лешкой и Николаем Ивановичем. А что, собственно, произошло? Ничего не произошло особенного, я повторяю это еще раз.
У пристани была шумная утренняя суматоха. Над выходом трепало ветром длинный плакат с надписью: «Горячий привет участникам слета передовиков с/х-ва!» Кричали матросы, кидая чалки. Гудели легковушки. Пассажирская гуща хлынула с парохода. Вчерашний сержант в картузе Егоровича первым сошел с дебаркадера. Видимо дожидаясь, когда появится старик в его сержантской фуражке, он встал на берегу, у самого трапа, и стал следить за пассажирами.
Егоровича не было. Сержант нервничал, рядом Настасья тоже ждала своих спутников и тоже расстраивалась, охала, однако при виде сержанта заговорила:
— Что, батюшко, каково вас кормят-то? Сержант буркнул что-то в ответ.
— Добро? — обрадовалась Настасья. — Ну и слава богу. Матку-то, батюшко, не забывай, письма-то пиши.
В это время на пароходе Егорович с Николаем Ивановичем бегали по всем палубам, искали Лешку. Лешка спал на корме сном праведника…
Сержант на берегу глядел на часы, нервничал. Комендантский патруль в составе лейтенанта и двух солдат появился на пристани.
— Товарищ сержант! — Лейтенант был очень низенький, на голову ниже своих подчиненных. — А ну идите сюда!
Сержант оглянулся.
— Я вам, вам говорю!
— Слушаюсь!
Сержант подбежал и откозырял:
— Товарищ лейтенант, младший сержант Демьянчук по вашему приказанию…
— Документы! Почему не по форме?
— Товарищ лейтенант, я…
— Что это такое? А ну снимите этот кокошник!
— Товарищ лейтенант, я…
— Что я, что я! — Лейтенант положил документы сержанта в карман. — А ну пошли!
Настасья хотела даже заступиться за сержанта, но патруль уже повел его в комендатуру. А когда военные исчезли, с парохода сошла сонная троица. Двое, пыхтя, волокли кадушку. Лешка при виде Настасьи опять сделал болезненную гримасу:
— Ну, кресная, ты тут чего? Ночлег-то есть?
— Есть, Олеша, есть. У Акимовны и остановлюсь. Она мне все рассортовала, куда идти, что по за чем на дороге будет.
— Это которая летом приезжала?
— Она, батюшко. У вас-то есть где ночевать?
— Есть, есть. Ты давай это… иди.
— А то, думаю, дом у ее свой, места бы для всех хватило.
Николай Иванович хотел что-то сказать, но Лешка уже отправил Настасью:
— Найдешь дорогу-то?
— Найду, Олеша, найду! Настасья ушла.
— Добро, ладно, хорошо, — сказал довольный Егорович. — Мы сейчас, значит, это… зять Станислав… Придем, чаю попьем…
— Егорович, а ты чего… фуражка-то. Ты у нас в новом чине, повысили за ночь, что ли? — спросил Лешка.
— Хм… мать честная! А вить фуражка-то не моя!
— Обокрал кого-то или подменил, — подначивал Лешка старика. — Ведь теперь тебя искать будут.
Егорович с вопросительным испугом поглядел на Николая Ивановича, потом на Лешку.
— Это уж точно, — не унимался Лешка, — всю милицию поднимут на ноги. Чья фуражка-то?
— Хм… убей, не помню. Ох, мать-перемать, а вить адрес-то… зять Станислав… адрес-то в той фуражке остался…
— Бармалей! — уже всерьез рассердился Лешка. — С кем обменялся-то?
— Не говори! Наделал делов. Может, вспомнишь?
— Дом-то помню, семьдесят семь, два топорика. Квартера пятьдесят.
— А улица?
— И улицу помню, на сы букву.
— На сы, на сы! Вот тебе и на сы! — передразнил Лешка. — Это… ну ладно, держи хвост пистолетом. Узнаем в справочном. Фамилия какая у зятя?
— Есть и фамилия.