Но я успел заметить.
Одинокую слезу, скатившуюся из уголка его глаз. Кожа была настолько опухшей и сплошь покрытой синяками, что разглядеть это казалось практически невозможно, но она походила на чертов сигнал маяка. И в ту же секунду все встало на свои места.
Я отпустил пальцы Эша и выпрямился. Медсестра все еще продолжала что-то мило щебетать, слегка смущенно посвящая дифирамбы Бомбардиру, когда я, миновав ее, со всей силы ударил его так, что он отлетел назад, а огромный букет рубиново-красных роз, что он держал в руке, взметнулся в воздух, осыпаясь на пол. Медсестра истошно закричала, пока Бомбардир усиленно пытался устоять на ногах, но я не обращал на нее внимания.
Я игнорировал все вокруг себя.
Потому что в эту секунду мир перестал существовать.
В этот момент я забыл даже об Эше.
Один на один, только я и человек, укравший так много всего у молодого парня, которого, по его словам, любил.
Этот ублюдок понятия не имел о любви.
Эш, которого он якобы лелеял, не существовал. Он был продуктом жестокости этого человека.
Мой Эш был настоящим. Тот самый Эш, который лежал сейчас на больничной койке до полусмерти избитый, был настоящим.
— Какого хера? — заорал Бомбардир, когда из его разбитого носа хлынула кровь, но это было единственное, что он успел сказать, прежде чем я снова ударил его. Мой кулак прошелся по его лицу, Флинн споткнулся, успев схватиться за занавес, окружавший лечебный отсек, и воспользоваться им, чтобы остаться на ногах.
Ровно до тех пор, пока я не ударил его по колену. Он заорал от боли и грохнулся на пол.
Но этого было недостаточно.
Этого было ничтожно мало.
Я жаждал крови… много крови.
Столько же, сколько пролил Эш за последние четыре года. Черт, даже больше. За каждое слово, которым он унижал Эша, за каждый удар, который он наносил, за каждое бессмысленное извинение, которое предлагал после – я хотел его крови, его боли, его страха. Я хотел, чтобы он понял, каково это – не знать, что грядет, не знать, когда прекратятся удары.
И прекратятся ли они вообще.
С этой мыслью я схватил его за шиворот, поднял на ноги и ударил опять. Бомбардир попытался отреагировать слабым ответным ударом, но все было именно так, как я и предполагал.
Этот мудак умел только бить, но не драться.
Я снова и снова наносил удары один за другим, пока он тяжело не рухнул на пол. Прежде чем я успел вновь поднять его, на меня неожиданно навалилось крупное тело. Вес намертво пригвоздил к полу, а затем усилился вдвое, надавливая мне на спину. Вокруг кричали какие-то люди, а через несколько секунд мои руки заломили за спину, и я почувствовал, как вокруг запястий защелкнулись металлические наручники.
Один из полицейских, нависнув надо мной, что-то говорил, но я его не слышал.
Потому что все мое внимание было сосредоточено на Эше.
В какой-то момент ему удалось выбраться из больничной койки, но далеко он не ушел, потому что обессиленно упал на колени прямо возле кровати. Рядом с ним, тоже на коленях и обняв его за плечи, стояла медсестра. Я видел, что она отчаянно зовет на помощь, но, как и копов, не слышал ее.
Потрясенный взгляд Эша встретился с моим на долю секунды, и я понятия не имел, о чем он думает. Меня охватило болезненное отчаяние, когда я понял, что, возможно, теперь он боится меня после того, что я сделал с Бомбардиром – нет, Билли – но я не жалел о содеянном.
Я просто не мог об этом пожалеть.
— Помогите ему! — крикнул я медсестре в тот момент, когда копы начали тащить меня прочь из приемного покоя. — Не подпускайте к нему этого больного ублюдка, слышите? Даже близко не подпускайте его!
Я попытался высвободиться из крепкой хватки копов.
— Подождите, прошу, мне нужно убедиться, что с ним все в порядке!
Но полицейские проигнорировали меня, и последнее, что я увидел, когда они выволокли меня, как несколько человек поспешно окружили Эша, чтобы помочь ему вернуться в постель. Я отчаянно пытался поймать его взгляд, встретиться с ним глазами в последний раз, но его глаза были закрыты.
И именно это больше всего на свете пугало меня до смерти.
Двадцать четыре гребаных часа.
Двадцать четыре гребаных часа Эш предоставлен на милость этому больному ублюдку.
Двадцать четыре часа я расхаживал взад и вперед по тесной тюремной камере, а Билли «Бомбардир» чертов-мать-его-Флинн плел какую угодно историю.
Я был таким конченным идиотом.
Несмотря на приказ офицера полиции сидеть на месте, я поднялся и принялся нетерпеливо мерить шагами комнату, в которой провел последние пятнадцать минут. По какой-то причине на меня не надели наручники, но я знал, что не могу уйти отсюда.
Господи Иисусе, как же я этого не заметил? Как я раньше не догадался? Я чувствовал, что-то странное начало твориться с Эшем с тех пор, как он узнал, что Бомбардир – мой крупный клиент, но списал это просто на нервозность, связанную с новизной наших отношений.
— Черт, — пробормотал я, в отчаянии ударив кулаком по стене.
В этот момент дверь открылась, но на пороге оказался не полицейский. Человек, стоявший в дверях, смотрел на меня со смесью растерянности и праведного гнева.
Мой брат.
Чейз на миг задержал на мне взгляд, затем вошел в комнату и закрыл за собой дверь. В руке он держал два конверта, один был меньшего размера. Я знал, что копы собрали в него мои личные вещи, когда меня оформляли. Чейз молча сел и положил этот конверт на стол. Я нечасто видел брата в ярости, но сейчас сложно было ошибиться. Я опустился на стул напротив него.
— Пока что давай опустим тот факт, что ты воспользовался своим правом единственного телефонного звонка, чтобы позвонить в больницу, вместо того, чтобы связаться со мной, и сосредоточимся на том, что ты только что собственноручно потопил наш бизнес, выбив дерьмо из нашего самого известного и крупного клиента.
— Как ты узнал, что я здесь? — поинтересовался я, чувствуя за собой вину. Я даже не задумывался над тем, как мои действия повлияют на наш бизнес, а ведь мы с Чейзом столько работали, чтобы построить его. Но вместе с тем понимал, что это ничего не изменило бы. Будь у меня шанс, я бы выбивал дерьмо из этого ублюдка каждый чертов раз.
— Ты имеешь в виду, кроме того, что это во всех гребаных новостях? — спросил Чейз. — Мой друг Сэм – полицейский. Он узнал о твоем аресте и позвонил мне. Рассказал какую-то дикую историю о том, как мой брат напал на кузена своего парня, Бомбардира Флинна…