-И у нас скоро будут гости.
Вернулся к себе, с улыбкой посмотрел на черноволосую красавицу на стене. Хороша пиявка! Надо бы написать ее, маслом. Или акварелью, там краски теплые. Вот такую, голую, возбужденную и, да, желанную. Он вспенил ток крови, сильно сжал кулак, заставляя взбухнуть канатами вены на руке. Чернявая не отводила от него взгляд, жадно облизывала губы. Ткнул кончиком кинжала в вену, подставил под тугую струю бокал.
-Не спеши.
Его голос бетонной стеной остановил метнувшуюся к нему смуглянку, отбросил назад. На него посмотрели невероятно обиженно и потерянно – он отобрал у нее весь мир!
-Моей крови надо остыть и немного выдохнуться. Иначе ты сгоришь. Я не обманываю. Птенцов.
Угадал, уловив мимолетный испуг. Впрочем, что тут угадывать? Гнездо, вампиры, птенцы. Все не как у людей. Потрогал пальцем кровь, несколько раз махнул ладонью, разгоняя палящее марево над бокалом. Подумал и выплеснул половину в камин – еще сдохнет от передозировки.
-Пей. Маленькими и медленными глотками. Если будешь непослушна – отберу.
-Да, да, Светозарный. Я буду самой-самой послушной!
-Ну-ну. Пей, можно.
Смуглянка – вампиршей не хотелось ее называть – да и какая она вампирша? Маленькая, ладная, тёпленькая, вкусная, послушная – вон как медленно цедит, старается, жгуче сверкает глазенками. А вампирши должны быть холодными как айсберг, черты лица резкие, титьки – во!, зубы – во! И на пальцах загнутые когти. А это… Так, миленькая пиявочка.
Смуглянку вдруг выгнуло, она захрипела, судороги скрутили ее тело, потом резкий выдох и распахнутые ничего не видящие глаза.
-Господин… Мой Светозарный господин…
Дрожь волной, еще раз, вскрик-стон, просто стон. Смуглянка безотчетно закрутилась, поползла вперед, ворочая головой, широко раздувая ноздри втягиваемым воздухом, слепо шаря руками. Коснулся ее Силой, спасая от своего огня, забирая боль, исцеляя. И она дурочка и он хорош – свинцом расплавленным еще бы напоил.
-Я здесь, Уголек. Все хорошо. Иди на мой голос.
Девушка нащупала его ногу, ткнулась, обхватила ее руками, осыпала поцелуями, заплакала. Слезами счастья, радости и обретения – ее нашли, ее спасли, позвали за собой. Она нужна Светозарному господину! Вновь сильная дрожь сотрясла ее миниатюрное тело, чернявая затихла счастливо и безмятежно улыбаясь. Он тяжело вздохнул - одни наркоманы, то есть наркоманки, кругом.
В комнату неслышно вошла Заря, уложила на кровать, принесенную ей на руках «игрушку». Тоже счастливо и безмятежно улыбающуюся. Проскользнул в провал двери Себастьян. Смущенный и прячущий взгляд. Ипарь-террорист хренов.
-Себастьян, следи за окнами.
-Да, господин.
Голос у него тоже виноватый-виноватый. И тут же он почувствовал, как на этаж взметнулось по лестнице что-то стремительное, острое движением. Пронеслось по коридору тенью, воткнулось с разгона в Пелену, трепыхнулось в Тисках Силы и замерло. Но не покорно. Сильное существо, опытное и все же недостаточно сильное. И недостаточно опытное. Но смелое.
Существо низко опустило голову и глухо произнесло:
-Прошу Вас пощадите моих Птенцов, Светозарный господин. Пощады, Светозарный господин. Назовите плату за их жизни, Светозарный господин. Любую плату!
-Плата… Один раз мне уже предлагали плату, а затем ударили в спину.
Существо напряглось, он в ответ усилил давление Тисков, а затем резко сбросил его. С кончиков пальцев ударили в гостя змеистые фиолетовые молнии. Существо еле слышно вскрикнуло, упало. Скорчилось на полу. Он погасил молнии, потер подушечки пальцев друг о друга – кожа неприятно зудела и в фалангах что-то неприятно кололо холодной иглой. Нужно больше практиковаться.
-Кто ты? Представься.
-Я Отец… Я… Я Старший. И я… Я наместник императора в Дижоне, Светозарный.
-Наместник императора? Чудно, чудно! Просто прелестно! Ну что же вы лежите в дверях, наместник! Вставайте и проходите, проходите! Себастьян, мальчик мой, помоги лэру наместнику! Наместник, у нас с вами столько тем для разговора! Очень разных и очень-очень важных. И у вас есть то, что мне нужно, я более чем уверен. А я хочу у вас многое купить. Заря, девочка моя – вина господину наместнику! Или вам лучше крови, Отец?
Барон Август Бри Сутта развернул свиток, пробежал глазами четкие строки, вырывая некоторые из их абзацев: «… и ото дня сего, года сего, печатью и подписью своей, я Наместник Императора нашего…. Лейтенантский патент, что является бессрочно нерушимым и полным в правах, согласно эдикту Императора от года Сияющих вершин, в третий день поминания святого Киприллиана… И знаком сего господина лейтенанта будет серебряный орел с бриллиантовыми крыльями».