— Ты должна с ним порвать, — коротко ответил он.
Вместо того чтобы говорить что-то против гимназических учителей, Володя привел в дом занимающегося изучением Торы Цемаха Атласа. Слава сравнивала этих двоих мужчин, пока не сказала со злостью в полный голос:
— Бернард Френкель — мелкий человечишка.
Когда Цемах Атлас снова пришел, мадемуазель Ступель радостно бросилась ему навстречу и вложила свою мягкую ручку в его ладонь. Она осталась недовольна его рукопожатием и сказала, что он пожимает руку так, словно у него парализованы пальцы. Он взглянул на ее протянутую руку со страхом и любопытством, словно перед ним открылся некий новый и прекрасный, но в то же время запретный мир, и всей пятерней так сжал ее ручку, что она даже вскрикнула от боли. При этом у нее было такое чувство, словно он своей ладонью закрыл не только ее ладонь, но и все ее обнаженное тело.
Вдруг он опустился в глубокое кресло и застонал. Она застыла в растерянности: он все еще так набожен, что прикосновение к женщине рассматривает в качестве преступления?
— Я уже жених, жених одной девушки из Амдура, — стонал он со страдающим лицом назорея, видящего, что он не выдержал испытания.
Слава рассмеялась тихо и тоскливо. Френкель не рассказал, что у него есть жена, и мусарник тоже не рассказал ей, что уже помолвлен.
— Вот и хорошо, вы поженитесь, — сказала она.
— Ничего хорошего, сразу же после помолвки я узнал, что меня одурачили, — и он принялся рассказывать, чего наслушался о своем будущем тесте. Мадемуазель нетерпеливо перебила его, сказав, чтобы он ничего ей не рассказывал, потому что она ничего не хочет знать. Слава даже скривилась от отвращения, вызванного тем, что ей снова приходится выслушивать историю, похожую на ту, что ей рассказывал Френкель, постоянно жаловавшийся на свою жену. Цемах посмотрел на нее удивленно и пришибленно. Однако тут же ему самому стало противно вздыхать, как одураченному лавочнику.
— Вы правы, — прекратил он свои жалобы. — Я поеду в Амдур и женюсь.
Слава увидела, что он действительно собирается это сделать, что он не пугает. Вместо того чтобы ответить, что она не даст ему уехать, она перепорхнула комнату и прижалась к нему так, словно укутывалась в его тело и одежду, скрываясь от бури с дождем. Сама не зная, почему это делает, Слава немного отодвинулась от него, посмотрела ему в глаза и улыбнулась. Наконец она поняла, отчего он всегда так печален. Ему сосватали неудачную помолвку, его одурачили. Ведь он же не Френкель! Если бы она не нашла у Френкеля на столе того письма, он бы никогда не рассказал ей, что у него есть жена и ребенок. А вот Цемах сразу же, как увидел, что она ему доверяет, не мог найти себе места, пока не рассказал ей правды.
Глава 8
По вечерам Володя не выходил из дома. Он, полулежа в мягком кресле, подсчитывал наизусть, сколько товара у него на складе, а сколько — на мельницах, сколько денег наличными, а сколько — в векселях. Покончив с денежными расчетами, он любил высчитывать, сколько времени он еще может валяться в кресле, прежде чем заберется в постель и вытянет ноги. Чтобы не приходилось вертеть большой, тяжелой головой с целью узнать, который час, весь его дом был полон часов.
В углу стоял высокий ящик со стеклянной дверью и четырехугольным циферблатом с медными гирьками внутри — «еврейский богатырь». На стене висел круглый циферблат, напоминающий мертвенный лик пожелтевшей луны, а под ним пара цепей с маятником. Эти часы Володя любил сравнивать с болезненным евреем, который все время кряхтит, желая своим врагам остаться на старости лет в одиночестве. На одном столике стоял разухабистый молодец со звонким колокольчиком, а на другом — нечто в никелированной шкатулке. Еще одни часы, на широких коротких ножках, бежали и сопели, как злой бульдог с оскаленными зубами, торчащими из-под приподнятых губ. Вся эта компания звенела каждые четверть часа, а каждый час в квартире начинал играть целый оркестр. Кроме часов со звоном и с боем, на комодах и этажерках стояли и немые часы, квадратные и круглые, плоские и пузатые. В темноте их стрелки и цифры светились таинственным зеленоватым светом. Посреди ночи, идя из ванной комнаты, Володя любил останавливаться рядом со всеми этими циферблатами. Ему казалось, что он смотрит в бездну моря, где живут разные виды светящихся рыб, всякие удивительные многоглазые твари. Хана говорила о своем волосатом муже, что он большое дитя. Однако его старший брат Наум был уверен, что Володя нарочно набрал полный дом часов, чтобы всех свести с ума.