— О'кей. Вам известно, как выглядел Норман Черч?
— Не очень хорошо. Я видел лишь его труп.
Чэндлер еще раз спросила разрешения подойти к свидетелю и вручила ему вещественное доказательство 2А — коллаж из нескольких фотографий Черча, наклеенных на картонку. После этого она дала ему несколько секунд, чтобы рассмотреть снимки.
— Находите ли вы хоть какое-то сходство между вашим портретом и фотографиями мистера Черча?
После колебаний Ллойд ответил:
— Нам было известно, что убийца часто меняет внешность, а свидетельница — та, которой удалось от него сбежать — была наркоманкой. Она снималась в порнографических фильмах. Ненадежный человек.
— Ваша честь, не могли бы вы потребовать свидетеля отвечать на те вопросы, которые ему задают?
Судья так и сделал.
— Нет, — ответил Ллойд, поникнув головой после взбучки, полученной от судьи. — Никакого сходства.
— О'кей, — сказала Чэндлер, — теперь вернемся к психологическому портрету, который вы изготовили. Как он появился на свет?
— В основном благодаря усилиям доктора Лока и доктора Шафера, штатного психолога полицейского управления Лос-Анджелеса. Думаю, при его составлении они консультировались с кем-то еще.
— Не могли бы вы зачитать первый параграф?
— Пожалуйста. В нем говорится: «Преступник, видимо, является белым мужчиной в возрасте от двадцати пяти до тридцати пяти лет с начальным образованием. Силен, но необязательно производит впечатление такового. Живет один, отдалился от семьи и друзей. Испытывает глубоко скрытую ненависть к женщинам, возможно, в результате того, что в детстве его подавляла агрессивная мать или нянька. Разрисовывая лица убитых косметикой, он пытается придать им выражение, которое бы ему нравилось, хочет, чтобы они ему улыбались. После этого женщины как бы превращаются в кукол, и он перестает видеть в них угрозу». Желаете, чтобы я прочел о чертах, характерных для всех убийств?
— Нет, это необязательно. Вы участвовали в изучении фактов, связанных с мистером Черчем после того, как он был убит Босхом, не так ли?
— Совершенно верно.
— Перечислите присяжным те черты составленного вами психологического портрета, которые подходили бы к мистеру Черчу.
Ллойд посмотрел в бумагу, которую держал в руках, и надолго умолк.
— Я помогу вам начать, лейтенант, — сказала Чэндлер. — Он был белым мужчиной, правильно?
— Да.
— Что еще совпадает? Он жил один?
— Нет.
— На самом деле у него была жена и две дочери, правильно?
— Да.
— Было ли ему «от двадцати пяти до тридцати пяти лет»?
— Нет.
— На самом деле ему было тридцать девять, правильно?
— Да.
— У него было только начальное образование?
— Нет.
— На самом деле у него был диплом инженера-механика, не так ли?
— Что же он там делал, в этой комнате? — зло огрызнулся Ллойд. — Почему там находилась косметика, принадлежавшая убитым? Почему...
— Отвечайте на заданный вам вопрос, лейтенант, — оборвал его судья Кейс. — Не надо самому задавать вопросы. В данный момент это не входит в ваши обязанности.
— Извините, ваша честь, — сказал Ллойд. — Да, у него был диплом. Не знаю точно, какой именно.
— Минуту назад вы упомянули о косметике, — сказала Чэндлер. — Что вы имели в виду?
— В квартире над гаражом, где был убит Черч, в ящике над раковиной была найдена косметика, принадлежавшая девяти убитым женщинам. Она накрепко привязала его к этим преступлениям. Девять из одиннадцати — это убеждает.
— Кто обнаружил там косметику?
— Гарри Босх.
— Обнаружил, когда пришел туда один и убил его?
— Это вопрос?
— Нет, лейтенант. Будем считать, что я ничего не спрашивала.
Листая страницы блокнота, она помолчала, чтобы присяжные успели переварить услышанное.
— Лейтенант Ллойд, расскажите нам о той ночи. Что конкретно произошло?
Ллойд рассказал то, что было рассказано уже десятки раз: по телевидению, в газетах, в книге Бреммера. Была полночь. Группа в заканчивала дежурство. Внезапно зазвонил телефон «горячей линии» следственной бригады. Звонок — последний за эту ночь — принял детектив Босх. Уличная проститутка по имени Дикси Маккуин заявила, что она только что сбежала от Кукольника. Босх отправился на место один, поскольку все остальные члены группы уже разошлись по домам, а он решил, что это, возможно, обычный ложный вызов. Подобрав женщину на перекрестке Голливуд — Вестерн, он, руководствуясь ее указаниями, поехал в Сильверлейк. К тому времени, как они приехали на улицу Гиперион, женщина успела убедить детектива Босха в том, что ей действительно удалось спастись от Кукольника. Она указала ему на освещенные окна квартиры, расположенной над гаражом. Босх поднялся наверх один. Через несколько секунд Норман Черч был мертв.
— Он вышиб дверь ногой? — спросила Чэндлер.
— Да. Босх подумал, что преступник мог еще раз выйти из дома и взять другую проститутку взамен сбежавшей.
— Крикнул ли Босх, что он — из полиции?
— Да.
— Откуда вам это известно?
— Он сам так сказал.
— Слышал ли это кто-нибудь еще?
— Нет.
— А мисс Маккуин, проститутка?
— Нет. Не желая подвергать ее риску, Босх велел ей оставаться в машине, припаркованной на улице.
— Из всего сказанного вами следует, что у нас есть только утверждения детектива Босха, который говорит, что боялся за жизнь еще одной возможной жертвы, что он представился как полицейский и что мистер Черч сделал угрожающее движение в сторону подушки.
— Да, — неохотно подтвердил Ллойд.
— Я вижу, лейтенант Ллойд, что вы и сами носите парик.
Кто-то на заднем ряду громко фыркнул. Повернувшись, Босх увидел, что журналистов все прибывало. Теперь там сидел и Бреммер.
— Да, — сказал Ллойд, и лицо его побагровело, став таким же красным, как и нос.
— Вы когда-нибудь клали свой парик под подушку? Это — надлежащее место для его хранения?
— Нет.
— У меня — все, ваша честь.
Судья Кейс посмотрел на настенные часы, а потом перевел взгляд на Белка.
— Как по-вашему, мистер Белк, может, прервемся на обед, чтобы не разбивать ваши вопросы?
— У меня всего один вопрос.
— О, тогда, безусловно, задайте его.
Белк положил свой блокнот на стойку и наклонился к микрофону.
— Лейтенант Ллойд, учитывая все, что вам известно об этом деле, есть ли у вас хоть малейшие сомнения относительно того, что Норман Черч являлся Кукольником?
— Абсолютно никаких. Никаких... абсолютно...
После того, как присяжные вышли из зала, Босх наклонился к уху Белка и настойчиво зашептал:
— В чем дела? Она разорвала его на кусочки, а ты задал только один вопрос? А как же все остальное, что связывает Черча с преступлениями?
Белк успокаивающе поднял руку, затем спокойно ответил:
— Потому что обо всем этом будешь говорить ты. Это твое дело, Гарри. И от тебя зависит, выиграем мы его или проиграем.
Глава 6
Обеденный зал в ресторане «Код Севен» был закрыт, хотя какая-то добрая душа и догадалась продавать салаты и пиццу, чтобы служащие Гражданского центра могли перекусить во время обеденного перерыва. Бар, правда, был открыт, но Босху хотелось есть. Поэтому, когда был объявлен перерыв, он вывел машину со стоянки Паркер-центра и направился в район, где располагался ресторан «У Горького». В этом русском ресторане можно было заказать завтрак в любое время дня, так что Босх попросил яйца с беконом и картошку по особому рецепту, а затем уселся за стол, где кто-то оставил прочитанный номер «Таймс».
Под статьей о «цементной блондинке» стояла подпись Бреммера. Цитаты из вступительных речей на процессе были перемешаны с рассказом о находке тела и ее возможной связи с делом Кукольника. В статье также говорилось, что, согласно источникам из полицейских кругов, детектив Босх получил записку от кого-то, кто называет себя настоящим Кукольником.