(Помолчав.) Ну как?
Липатов. Проникновенно... Берет за душу, особенно в такие дни.
Сипягин. А что вы думаете, Женя?
Женя. Видно будет, когда война кончится.
Сипягин. Что видно?
Женя. Кто к кому придет... Ваш знакомый поэт слишком большой оптимист.
Сипягин. Вы что-то мрачно настроены, Женя.
Женя. Нечему мне радоваться.
Липатов. Перестань, Женя... Не надо.
Женя (разливая чай в кружки). Вам, товарищ подполковник, хочется, чтобы все улыбались вокруг?
Сипягин. Не улыбались, Женя, а верили в победу. Когда люди мрачные — победу трудно добывать.
Женя. Так это вы веселые, капитан-лейтенант... А наш подполковник хочет, чтобы вокруг него веселились, а он сам, как господь Саваоф, мрачным ходил.
Сипягин. Два ноль, Григорий Иванович, в пользу Жени.
Женя. А что подполковнику Женя? Фронтовая побрякушка.
Липатов. Постеснялась бы...
Женя. Чего стесняться? Капитан-лейтенант в курсе ваших сердечных дел.
Сипягин. Женя, Женя, кто вас обидел?
Женя. Меня любовь обидела.
Сипягин. Любовь?
Женя. Любовь, Николай Иванович. На свое горе я его полюбила, а он шутит со мной.
Липатов. Я не шучу... Ты же знаешь, что я не шучу. Дай войну закончить.
Женя. И кончится... А мне-то что?
Сипягин. Женя, дайте ваши руки.
Женя. Еще зачем?
Сипягин. Ну дайте, дайте.
Женя (протягивает Сипягину руки). Вы что, гадать собираетесь?
Сипягин. Посмотрите мне в глаза. Вот так. Вы же хорошая, Женя. Берегите любовь. Человек без любви — птица без песни. Пустой человек, как мешок, в угол брошенный.
Женя. А-а, Николай Иванович... Вы святой, а я — неверующая. Пейте чай лучше, а то остынет.
Сипягин (отпуская руки). Ну что же, давайте пить чай.
Стук в дверь.
Липатов. Войдите...
Входит конвоир с румынским солдатом Григореску.
Конвоир. Товарищ подполковник, пленный доставлен.
Липатов. А переводчик?
Григореску (с акцентом). Я знаю, говорю по-русски.
Липатов. Сумеете отвечать сами на вопросы?
Григореску. Да. Конечно. Я обучал русский язык. Я люблю русский литератур и русский мюзик.
Липатов (конвоиру). Можете выйти.
Конвоир. Есть, товарищ подполковник. (Уходит.)
Липатов. Садитесь.
Григореску. Вы пили чай? Я вам мешал?
Липатов. Откуда вы русский язык знаете?
Григореску. Рядом с нами жил русский офицер. Белая гвардия. Я учил его дочь мюзик, а она меня учил говорить по-русски. Она научилась играть по скрипке, я научился играть по-русски.
Липатов. Чаю хотите?
Григореску. Хочу. Сахар есть?
Липатов (подавая кулек). Пожалуйста.
Григореску. Сахар американский?
Липатов. Не знаю.
Сипягин. Американский. Вы долго находились в Новороссийске?
Григореску. Три месяца.
Сипягин. Где располагалась ваша часть?
Григореску. Она была в очень разных местах.
Сипягин. А вы где были?
Григореску. Я был?
Сипягин. Да, вы лично.
Григореску. Я был в порту.
Сипягин, Вы знаете расположение огневых точек?
Григореску. О, конечно! Я запомнил каждую.
Сипягин. Для чего же это вам было нужно?
Григореску. Я знал, вы будете брать Новороссийск. Я хотел быть полезен русской армии. Я тщательно готовился сдавать себя к вам в плен.
Сипягин. А почему так тщательно?
Григореску, Я ненавижу фашизм.
Сипягин. Вы можете показать расположение огневых точек на карте?
Григореску. О, конечно!
Сипягин (разворачивая парту). Только по возможности точно.
Григореску. Я попрошу двухцветный карандаш.
Липатов. Какой еще двухцветный?
Григореску. Синий и красный.
Липатов. Можно и обыкновенный.
Григореску. Вам будет так удобней. Красным карандашом мною будут отмечены артиллерия, синим — пулеметы. Красным кругом — бетон... Я все выучил.
Липатов. Вы правду говорите?
Григореску. Если я обману — вы меня расстреляете. А у меня двое маленьких дети, мой мадам, мой бабушка.
Сипягин. Женя, есть карандаши?
Женя. Есть. (Передает Липатову карандаши.)
Липатов (передает их Григореску). Пожалуйста.
Григореску. Я очень волновалась. Я хочу немножко посмотреть карту. Можно, я буду сидеть удобней?
Липатов. Садитесь, как вам лучше.
Григореску (рассматривает карту). Вы откуда будете высаживаться?
Липатов. Ну, ну!
Сипягин (показывая на карте). Предположим, отсюда.
Григореску. Здесь боны. У вас есть чем их прорывать?
Сипягин. Есть. Дальше.
Григореску. Дальше так дальше. Вы их прорвали. Ваши дредноуты и броненосцы...
Сипягин. Оставьте морскую часть. Размечайте, если помните...
Григореску. Помню. Здесь артиллерия. Здесь пулеметы. Здесь огнеметы. Здесь артиллерия. Здесь пулеметы. Здесь доты... Их у вас так называют... Здесь артиллерия. Здесь пулеметы. Здесь железобетон. Здесь огнеметы.
Липатов. Что же, вся гавань, весь порт сплошной огневой рубеж?
Григореску. Да. Они очень страдают от страха.
Липатов. А вы?
Григореску. Я уже нет. Я уже сдавал себя в плен. Моя бабушка может быть спокойна.
Сипягин. А вот здесь, около складов?
Григореску. Здесь узел пулеметов. Не знаю, сколько их, но много... Если вы собираетесь нападать из моря — это очень опасно. Я все нарисовал. (Рассматривая карандаши.) Это американские?
Липатов. Советские. Пейте чай.
Григореску (пьет не торопясь). А чай индийский?
Липатов. Чай грузинский.
Григореску. Отличный чай. А что раньше было в этом доме, консерватория?
Липатов. Дом отдыха.
Григореску. А почему здесь лежат инструменты?
Липатов. Остались от мирного времени.
Григореску. Ах, я так давно не играл… Совсем огрубели пальцы. (Подходит к шкафу.) Вы не разрешите?
Липатов. Пожалуйста. Женя...
Женя (открывая шкаф). Вам скрипку?
Григореску. Да, пожалуйста. (Берет скрипку.)