— Ай, как это грубо. Ну да ладно, тебе простительно, любовь моя. Да вот, пришёл перекусить богиней, ты не против?
— Против. И не только я против.
— Жаль. Присси, ты ведь понимаешь, что, если попытаешься мне помешать, я буду вынужден сделать тебе больно, а мне бы так этого не хотелось.
— Дохлятина никчёмная, ты даже самому себе больно сделать не можешь. Хватит трепаться. Или нападай, или убирайся.
— Какая же ты грубиянка. Жнец, так как, порубимся малость, раз встретились?
Жнец в ответ лишь положил меч на плечо, взявшись за рукоять обеими руками.
— Чудненько!
И вампир, слуга Ансинарха атаковал, за мгновение нанеся сразу три удара. Одновременно с ним Аканта атаковала Присси, стараясь не дать ей приблизиться к жнецу. Викар был жуткой тварью с очень дурной репутацией и крыска надеялась, что он справится со жнецом.
Одним движением жнец блокировал один и отвёл другой удар вампира, приняв третий плащом и атаковал сам. Нанося очень быстрые и сильные удары, он вывел Викара из тени и, шагнув на вражеский меч, скользнувший по броне, впился ему прямо в лицо тьмой под капюшоном, одновременно пронзая сердце своим клинком.
Раздался дикий вопль ужаса, настолько искренний и страшный, что у окружающих гуляк и стражи волосы встали дыбом и заявили о готовности мгновенно поседеть.
Напряжением всех сил, вампир вырвался из объятий жнеца, сверкая обглоданным черепом, в котором остался всего один глаз, отпрыгнул в сторону, зажимая страшную рану, из которой не кровь шла, а сыпалась тленом сама плоть и, жалобно подвывая бросился прямо в толпу гуляющих людей, стремясь убежать от страшного жнеца. Не жалея маны, Викар вкачивал всё, что есть в разрушенное жутким оружием сердце, пытаясь сохранить хоть что-то. Получалось плохо, сердце продолжало рассыпаться, тратя ману с катастрофической скоростью. Вампир понял, что это конец.
Надо что-то предпринять, но что? И тогда он бросился на ближайшего прохожего, вцепившись клыками ему в шею. Может быть, так ему бы и удалось спастись, но внезапно кто-то пнул Викара в бок, с силой выпавшего из самолёта бревна. Словно тряпка тот пролетел до стены противоположного дома, впечатавшись в неё до кирпичной крошки и сполз на брусчатку.
— Добро пожаловать в царство мёртвых, Викар. Тебя там очень давно ждут.
Меч легко отсёк вампиру голову и, кувыркаясь в воздухе, за мгновение до смерти, он увидел открыто шагающего в сторону собора жнеца.
В царстве мёртвых Викара ждали очень давно. Для начала трудовой карьеры, ему вменили в обязанность очистить от праха Поля Вечности. Никто не знал, сколько в них квинтиллиардов квадратных километров площади, так как до цифр с таким количеством нулей никто считать не собирался, как никто не знал и примерного количества тонн праха, так как таких цифр ещё не придумали, но прах следовало носить в ведре. Беда в том, что в ведре не было дна. Вместо дна надо было использовать свою ману. Всю, что есть. Викар с грустью осознал, что бежать из царства мёртвых без посторонней помощи невозможно и, получив от стража мёртвых удар Кнутом Вечной Боли, принялся за дело, матерясь на постоянно умирающих людей, только прибавлявших ему работы.
Увидев и осознав произошедшее с Викаром, Аканта, подгоняемая ужасом, с неистовым остервенением набросилась на Присси, заставив её отступить и, оставляя кровавые следы, изо всех сил бросилась бежать, ловко юркнув в канализацию. Она была уверена, что здесь Присси её не догонит, канализация была не её стихия, а вот полукрыса себя здесь чувствовала как дома.
Стражники видели исход боя жнеца с вампиром и бегство громадной крысы, но тревогу объявлять не спешили. Они прекрасно знали, кто такая Присси и просто ждали объяснений.
— Нас заметили, — прогудел подошедший жнец.
— Ещё бы! — Присси обернулась к страже, — Мы на вашей стороне. Помогаем защитить Цемфеладу. Викар мёртв, Аканта сильно ранена. Не думаю, что кто-то вас в ближайшее время потревожит.
С этими словами Присси в несколько прыжков скрылась на крыше, а жнец просто растворился в воздухе.
— Присси, — представилась слуга Тэлы, сидя на крыше собора и наблюдая суету на площади.
— Сикус, — представился слуга Неркехта.
— Не думала, что у Цемфелады будет такой защитник! Почему Неркехт прислал тебя защищать богиню солнца?
— Ему не нравятся бродящие в мире живых мертвецы. У них есть свой мир, мир мёртвых, здесь им не место.
— Понятно. Это правильно, во всём должен быть порядок. Может быть открыто представимся девочке?
— Я против. Мало знаем о врагах. Пусть думают, что нас нет и проявят себя.
Присси вздохнула.
— Лучше кровавый бой, чем нудные ожидания. Ты, я смотрю, терпеливый малый.
— Я мрачный жнец. Мне нравится ждать. Чем дольше я жду, тем дольше живёт человек. В мире живых ценна каждая секунда.
— Надо же, а ты хороший. Никогда бы не подумала, что ты так ценишь чью-то жизнь.
— Я не хороший и не плохой, я тот, кто приходит, когда останавливаются часы жизни. Хозяин говорит, что жизнь должна развиваться и распространяться во множестве. Она должна покорить всю вселенную. Для этого надо вовремя собирать отжившее. Мертвецы не должны ходить по земле, они должны жить в памяти и сердцах живых. Лишь накопленные знания и чистые, светлые души могут дать мёртвому космосу осознанную жизнь. Вечные мертвецы в омертвевшем из-за них мире живых, лишь вечные страдания.
— Ого! А ты уверен, что ты мрачный жнец? Рассуждаешь как Инода.
— Хорошая богиня. Добрая и чистая. Я люблю смотреть как она работает.
Присси лишь похлопала глазами. Мрачный жнец, суть сама смерть, любит смотреть как рождается новая жизнь, растёт и развивается, а она всю свою жизнь только и делала, что убивала, калечила да пытала. Почему-то воздух свободы, за которую всегда билась Тэла, всегда оказывается пропитан кровью и смертью.
— Что-то с этим миром не так, — констатировала Присси.
Растус Сист был не в настроении гулять и праздновать. У него давно сложилась своя система праздников и вечеров для отдыха. Предыдущие дни были полны тревог, забот и работы. Такими же обещали быть и дни грядущие. Управившись с делами и выпив бокал вина за Цемфеладу, он отправился спать, но его бессовестно разбудили уже через час. И оно того стоило.
Растус Сист, Верк Мелий и Алия Краш, с пятилитровым кувшином вина в руках, рассматривали принесённый стражниками труп, с отдельно лежащей клыкастой головой рядом. Вернее, обглоданным черепом с одним глазом.
— Значит, это и есть знаменитый Викар, слуга повелителя тьмы, Ансинарха. Забавно он выглядит сегодня. — господин Сист считывал остаточную ауру трупа и ухмылялся.
— Вы сами всё видели? — спросил стражников господин Мелий.
— Да, господин. Они выскочили из тени портика. Жнец схватил вампира и проткнул мечом, а потом тот вывернулся, но уже с голым черепом и без глаза…
— А до этого голова была нормальная?
— Да. Хоть мы его нормальную голову всего пару мгновений видели, но до этого точно была обыкновенная голова. Потом вампир пытался убежать, но передумал и напал на прохожего, а жнец ему сапогом как даст в бок! И потом башку ему и отрубил.
— Госпожа Присси сказала, что они на нашей стороне и помогают защищать богиню солнца Цемфеладу.
— Крыса эта, что в канализацию убежала, точно Аканта? Вы тоже сами её видели?
— Как вас сейчас, господин. Точно, она.
Отпустив стражу и приказав наградить за бдительность, господин Сист задумался.
— Ладно Присси, с ней всё ясно, она слуга Тэлы, но жнец!
— Быстро они здесь собрались. Хорошая реакция, времени зря не теряют, — заметила Алия, делая глоток вина.
— Теперь у нас есть некоторая информация. Бархгтол и Ансинарх враги Цемфелады. Неркехт и Тэла, получается, друзья.
— Ансинарх будет в бешенстве.
— Это его проблемы. Меня больше Бархгтол беспокоит. Аканта пришла одна, а у него там ещё любимица есть, от которой может быть очень много проблем.
— Чума?
— Она самая.
— Поймать бы эту крысу, потолковать.
— В канализации не найдём, бесполезно даже пытаться.
Алия поставила кувшин на стол, намекая, что она его не только себе принесла.