— Ты такой зануда. Нет бы посмеяться над ними, ты мне нотации читаешь.
— Я думал, они тебе понравились.
— Ну да, так-то они милые.
Захар уловил какое-то движение на улице, сделал знак Цемфеладе и приоткрыл ставню. По улице, держась ближе к оградам и домам, неторопливой походкой шла женщина, простоволосая, в синей юбке и разноцветной рубашке. Подойдя к дому Вирды, сестры Грении, она остановилась, слегка подавшись вперёд, словно прислушиваясь. Постояв так минут десять, женщина начала легонько скрести ставню и ласковым голосом звать сестру, уговаривая пустить её в дом.
— Это она, — За’Хар прикрыл ставню.
— И она не одна. Там, — Цемфелада указала в том же направлении, откуда пришла Грения, — ещё один стоит. За вторым домом от нас.
— Из лука его достать сможешь?
— Легко.
За’Хар направился прямиком к вурдалачихе, а юная богиня побежала к углу дома напротив.
— Женщина, не подскажете, как пройти в бибилиотеку? Не могу уснуть, а почитать нечего, представляете!
— У-у? — Грения повернулась, растерянно глядя на беспечного человека.
— Библиотека, говорю. Кафе с телевизором здесь не найти, интернет-кафе тем более. Зато вурдалаков толпы бегают.
За’Хар снял с плеча моток верёвки:
— Ну, чего вылупилась? Руки давай, связывать тебя буду.
Женщина и при жизни красавицей не была, а после смерти, и вовсе внешность стала отталкивающей. Внезапно, даже эта отталкивающая внешность преобразилась и стала просто пугающей. Выпучив не моргающие безумные глаза и разинув клыкастую пасть, Грения бросилась на человека.
Простого крестьянина вурдалачиха смяла бы мгновенно. Скорости, силы и ярости ей было не занимать, но За’Хар уже был полноценным воином, и какой-то паршивый вурдалак ему соперником не был. Теперь надо умудриться её не убить…
Получив удар в грудь, Грения издала довольно смешной звук и отлетела на пару метров, упав на спину. Мгновенно подскочив, она снова бросилась на За’Хара, но, схлопотав два удара в голову, повалилась набок и перебирая ногами закрутилась на земле. Что-то в её мёртвых мозгах всё же переклинило.
Одновременно с нападением Грении выстрелила Цемфелада. Два огненных росчерка солнечных стрел поразили прятавшегося в кустах вурдалака, попав точно в сердце и голову. Подскочив и пройдя по инерции метров пять, вурдалак упал, а его одежда загорелась.
— Не стой! Вяжи! — проорал Сидон, наваливаясь на Грению и буквально вбивая её лицом в придорожную пыль, — Цемфелада, ещё твари есть?
— Нет. Не чувствую других.
Связав, дёргающуюся вурдалачиху унесли в сарай к старосте. К удивлению, там она успокоилась, стала похожа на обычную женщину, которую какие-то подонки связали и утащили, и заговорила.
— Почто связали? Неужто я кому чего плохого сделала? Отпустите, мне к сестре надо. Сестра у меня здесь живёт, я к ней пришла…
— Знаем мы про твою сестру, как и про то, что ты её сожрать пришла.
— Да что ты такое говоришь! Соскучилась я, одна давно…
— Угу, одна, после того как мужа сожрала, вместе с детьми. Говори, кто тебя вурдалаком сделал?
— Кем? Да что ты несёшь!
Сидон дослушивать причитания не стал. Провёл рукой возле лица мёртвой кровопийцы после чего ей прямо в лоб впилась какая-то сияющая светом печать.
— Повторяю вопрос. Кто тебя обратил?
На этот раз Грения зарычала, клацая зубами, вновь потеряв человеческий облик и Сидон сделал знак Марите. Мёртвую окутало мягкое сияние с красивыми изумрудными оттенками, и она завыла так, что уши заложило. Злоба и ненависть была в этом вое, абсолютно ничего человеческого.
— Что это? — спросил За’Хар.
— Исцеляющее заклинание.
— Не похоже, что ей нравится лечение.
— Оно лечит только живых. Мёртвых убивает.
Наконец, заткнувшись, Грения закивала головой.
— И что значит твоё кивание?
— Янцы… Упырь… Мне нравилось спать… Покой…
— Сразу бы так. Видишь, никаких личных тайн я у тебя не спрашиваю. А упырь этот откуда?
— Пакинка. В Пакинку нельзя!
— Почему нельзя?
— Нельзя! Отпусти…
Сидон кивнул Надине и голова Грении покатилась с плеч, а Цемфелада, не дожидаясь приказа прожгла грудь вурдалака, превратив сердце в пепел и чуть не сожгла сарай. Пришлось тушить горящий труп и выносить на улицу.
— Кхе-кхе, мелкая, больше не поджигай вурдалаков в сараях, хорошо?!
— Ну и вонь…
— Блин, воняет так, словно мы дохлятину подожгли!
— Так мы и подожгли.
— Да ну вас. Нет бы спасибо сказать! Я спать пошла. Надоели мне все эти вонючки.
Обгоревших вурдалаков до утра решили не сжигать, чтобы селяне хорошо их рассмотрели и уяснили, что наёмники пришли их спасать от нежити.
Выспаться не удалось. Сидон поднял группу рано и Цемфеладу пришлось гнать на завтрак пинками, прямо в пижаме.
— Я не хочу есть! Я не ем, когда сплю.
— Привыкай, ты теперь наёмник. Доспишь в повозке, а есть надо сейчас. Потом некогда будет, мы в Янцы едем.
— Это не жизнь, это какой-то кошмар. Я всё время в пыли, всё время трясусь в тележке. Ещё и спать не дают.
— Вот здесь я с тобой согласен, — кивнул За’Хар, — местный транспорт меня убивает.
— Чем дольше мы медлим, тем больше гибнет людей. Надо скорее найти этого упыря. Его гнездо где-то там.
— Людей много, они не скоро кончатся, к чему спешить.
За’Хар вздохнул:
— Когда же ты уже человеком станешь. Наверное, не скоро. Ешь давай, хватит ковыряться.
Янцы встретила мёртвой тишиной. Всё живое сбежало из деревни. Всё, кроме мух. На входе в деревню лежала мёртвая корова над которой вился целый рой этих насекомых и стоял соответствующий аромат. Недалеко от неё, опёршись об ограду из палок, сидел труп, припекаемый солнцем. Этот человек не стал вурдалаком, он был убит. Подойдя ближе, За’Хар увидел всё ещё зажатый в руке топор. Видимо, этот парень решил драться за деревню до конца, но проиграл злобным мертвецам.
За’Хар понял, что было не так. Даже не беря трупы в расчёт, деревня была не пустой, она была мёртвой. От неё веяло смертью, словно она пришла в этот мир с того света. Неприятное ощущение. Даже на кладбище была другая атмосфера.
— Ни гор, ни пещер здесь нет, где мог спрятаться упырь? — спросил За’Хар, осматривая местность.
— При необходимости, эта тварь может просто в землю закопаться, но я не думаю, что он так сильно боится местных. Скорее всего, в одном из домов.
— У нас, в моём старом мире, упырь живёт в своей могиле, если верить мифам. Здесь, получается, он всюду спокойно ходит?
— А как же самоубийца, у него где могила? Или померший в своей берлоге колдун?
— Хм, ну, как бы логично.
— Но отчасти ты прав. Вурдалак может устроить себе логово не только на кладбище, но и в доме, в который его пустили. Как правило, это либо его дом, либо его родни. Любят гробы с могильной землёй за собой таскать и в них спать днём. Упыри тоже себе логово устраивают. Либо там же где и умерли, либо в нехороших местах. Могут в мёртвых домах селиться, вместе с вурдалаками. Если есть хозяин, то логово создаёт хозяин. По разному бывает.
— Значит, дома будем обыскивать?
— Будем. В идеале, ещё и кладбище надо бы успеть проверить. Ночевать здесь будем.
— Не то чтобы я их боялся, но на кой?
— На той. В этих домах хозяев нет, они мертвы, никто нас пригласить и пожелать быть как дома не может, а значит, вурдалаки смогут зайти без разрешения.
— И что же в этом хорошего?
— То, что, если в округе есть хоть один, он должен будет к нам в гости наведаться. Ловля на живца. Разделимся на две группы. Первая: За’Хар, Цемфелада, Надина. Вторая: я, Флор, Марита. Ваша левая сторона.
— Вы словно на войну собираетесь.
— Солнышко, что-то не так?
— Сидон, я их вижу. Могу и сама всех поубивать.
— Цемфелада, я очень рад, что ты обладаешь такими замечательными способностями, но делать мы будем так, как скажу я. Проверяем все дома. Вдруг найдём что-то важное, нужное, подозрительное, опасное.
— Не доверяешь, да?
— Нет, дело не в доверии. Существуют инструкции, которые необходимо соблюдать. Мы на работе, здесь наши личные пожелания не всегда уместны и важны. Мы не армия, конечно, квадратное не катаем, но и не шайка разбойников.