– Знаешь, – вздохнула она, – собственно говоря, почему бы и нет? Хотя вполне возможна и подделка. Помнишь, в том году приезжал один…
– Я этого не помню, – сказал Эндрю. – А ты, кстати, не говорила.
– Она тебе позвонила и рассказала об этом еврее, – напомнила ему Марсия.
– Извини, – Эндрю виновато взглянул на Инель, – про еврея я помню. Я просто подумал, что…
– Ты думаешь, это тот англичанин? – нервно спросила Инель.
– Точно не уверен, но вполне допускаю. Странно то, что не назвал он никого. Или такой верный, или действительно говорил правду.
– Подожди, – остановила его Инель. – Ты пытал раненого? Ты…
– Я просто желаю знать правду и обеспечить твою и Марсии безопасность, – перебил ее он. – И не буду стесняться в методах, – добавил Эндрю.
Мать и дочь переглянулись.
– Надеюсь, ты поняла, что все это довольно опасно, – сказала Марсии мать.
– Но как долго все это будет продолжаться? – обратилась к Эндрю Марсия. – А то получается, что у меня теперь просто нет личной жизни.
– Во-первых, – холодно заговорил он, – ты слишком юна, чтобы рассуждать о личной жизни. Во-вторых, – продолжил он, – если ты не будешь выполнять требования безопасности, у тебя не будет никакой жизни. Тебя просто похитят и потребуют в обмен на тебя алмаз. Алмаз мы, разумеется, отдадим, но гарантировать, что тебя вернут, я не берусь.
– А почему бы не продать этот алмаз? – спросила Марсия. – Тому же из Саудовской Аравии, – вспомнила она услышанное, – и все будет, как всегда, и к тому же мы станем богаче на несколько миллионов. Сейчас кризис, и лишние миллионы никак не помешают, – улыбнулась она.
– Я, например, мечтаю найти еще пару-тройку подобных камней, – признался Эндрю. – А если говорить обо всех семи, то это огромное состояние. И я хочу, чтобы осталось все это тебе, – тут же уточнил он. – Нам с твоей мамой вполне хватит того, что уже есть, тем более дела все-таки идут не так и плохо. В конце концов мы сумели довольно выгодно продать несколько экземпляров ангольской графики восемнадцатого века. По крайней мере так…
– Я слышала, – кивнула Марсия. – А ты хочешь, чтобы я признала тебя отцом и взяла твою фамилию? – неожиданно для взрослых спросила девушка. Те переглянулись.
– Ну, – пожал плечами Эндрю, – разумеется, я бы хотел, чтобы моя дочь носила мою фамилию.
– Но меня более устраивает фамилия Леберти, – улыбнулась Марсия. – Все-таки папа, ну, Жан де Леберти, был…
– Хватит, – увидев прищур полыхнувших злостью глаз Эндрю, остановила ее мать. – Позволю себе напомнить, что Инель Леберти я, и я не собираюсь менять фамилию, – посмотрела она на него. – Жан де Леберти был моим мужем, и Леберти – это скорее…
– Значит, все остается, как было, – криво улыбаясь, заговорил Эндрю. – Я просто…
– Ответьте мне, – прервала его Марсия, – только честно. Вы имеете отношение к гибели моего папы?
– Нет, – качнул головой Эндрю. – А ты, значит, подозреваешь меня?..
– Я просто пытаюсь понять, из-за кого он погиб, – вздохнула девушка.
– Из-за камней бессмертия, – тихо проговорила Инель. – Я в этом абсолютно уверена. Он встречался с профессором, которого убили в Монголии. Профессор Товасон интересовался этим, я говорю о семи камнях бессмертия, – вздохнула она. – А Жан…
– Завтра я все узнаю об англичанине, который просит сравнить камень с нашим, – прервал ее Эндрю. – И мы узнаем, стоит нам это делать или нет. Хотя, буду честен, мне бы хотелось узнать, действительно ли у него второй из семи камней, – добавил он. – Поэтому мы, точнее, ты, – улыбнулся он Инель, – сделаешь все, как договорились.
– А мне теперь, значит, никуда нельзя, – вздохнув, грустно проговорила Марсия.
– Некоторое время желательно, чтобы ты никуда не ходила. Если соберешься куда-нибудь, то, разумеется, с охраной. Извини.
– Хорошо, – снова вздохнула девушка.
Германия, Бонн
– Черт бы разорвал вам обоим печень, – процедил седоволосый мужчина лет пятидесяти. – Ведь я вам говорил…
– Он ждал, – перебил его Карл. – Когда мы нашли Ахашаза, он сидел за компьютером и…
– Знаю я все! – заорал седой. – И что теперь?! – Он шагнул вперед. В его правой руке был пистолет. Левой он выхватил второй. Карл и Густав пятились назад, пока не коснулись спинами стены, остановились и испуганно уставились на оружие в руках седого. Карл – на «вальтер» в левой, Густав – на «фейн» в правой.