— Это было некромагическое заклинание, я почувствовал. Что это значит?
Дарк недовольно поморщился, но все же ответил.
— Не хочется в это верить, но на тебя пытались наслать проклятье безумия. А ведь заклинание из запретных. Я прервал его в самом начале, иначе сейчас ты бы сокрушал все и всех на своем пути…
— Амок… — задумчиво проговорил Рэй, переложив посох из руки в руку, — жажда крови. Кто-то хотел меня подставить. И, к сожалению, мы не знаем, кто это. А я то думал, что нас, некромантов, в университете только двое. Выходит, нет…
— Будь осторожен, Рэй, — впервые учитель взглянул в глаза Рэя пристальным, немигающим взглядом, — что-то происходит. Лучше тебе сейчас отправиться прочь отсюда… В Юниверсуме полно миров, где твое умение пригодится, там ты будешь в безопасности.
— А вы, наставник?
— В случае чего я смогу за себя постоять. Можешь не сомневаться, — жесткая усмешка на мгновение исказила лицо некроманта.
Он протянул ладонь и Рэйнорд пожал ее крепким, мужским рукопожатием. Уже не ученик, а равный… Но уважение и благодарность к наставнику останется в душе навсегда.
— Вот еще, возьми, — Дарк извлек из потайного кармана небольшой янтарно-золотистый кристалл, и передал Рэю, — с помощью него ты сможешь связаться со мной, как бы далеко ни находился. Это очень редкий артефакт, и, к сожалению, использовать его можно только один раз. Береги на самый крайний случай…
Вот и всё. Рэйнорд остался наедине с собой. Не спеша расчистил поляну от листьев и принялся чертить линии портала заостренным концом посоха. На практике открывать порталы не приходилось — но ведь всегда что-то бывает впервые?
Глава 3
Тьма приятно обволакивала, покачивая в мягких, успокаивающих объятиях. Казалось — протяни руку и почувствуешь ее непроницаемую бархатистость. Тут было тихо и спокойно, лишь время от времени сумрак вспарывали яркие, золотые всполохи. Они возгорались, тлели, но раз за разом отступали перед первородным мраком. Пульсирующее тепло волной разливалось по венам, приятно трепетало в груди…
То возвращалась сила — а вместе с ней и ощущение собственного тела, пространства. Мрак отступал, осыпаясь черными осколками забвения; прощально колыхнувшись, он распался темно-серыми пылинками, а в широко распахнувшиеся глаза бело-пламенным клином ударил свет.
— Где я? — Валерия рывком села на кровати, осмотрелась.
— У меня в комнате, — отозвался стоявший у нее в ногах Шангри.
Слава небесам, то был не сон…! А где же…?
— Здравствуй, Валерия, — мягкий, глубокий голос коснулся слуха, заставляя на мгновение позабыть обо всем на свете.
Как же она сразу не почувствовала его присутствия? Спасенный общими усилиями, маг сидел рядом с ее ложем на низкой деревянной скамье. Он был тут всё время, охраняя глубокое Лерино забытье. И он хотел сказать так много…
Девушка потерла пальцами виски, отгоняя все еще мутящуюся перед глазами пелену. Осторожно свесила ноги с кровати, нащупала под собой пол. Прохладные доски… Перед глазами каруселью промчались события этой ночи — вот истерзанное тело окутывает серебристый туман; а вот и она, Лера, стоит рядом с ним на коленях и, титаническим усилием удерживая сознание, вырывает и вырывает из себя саму жизнь, щедро делится ею… А потом мрак. Бескрайний океан мрака.
Одним неразличимым движением статная фигура незнакомца оказалась рядом.
— Валерия, — он взял ее за руку и заглянул в глаза, — зачем?… Почему ты меня спасала? Ведь я… Ведь вы ничего обо мне не знаете, — в голосе зазвучало отчаяние.
Или, быть может, — мучительное раскаянье?
О, боги! Что с ней происходило в этот момент! С трудом Лера постигала смысл сказанного. Этот голос проникал в самую душу и заставлял все её естество трепетать от странного чувства. И не было этому чувству названия… То самое, потрясшее еще при первом взгляде, при первой мысли о нём. Почему её так влечет бездна его черных, как сама Великая Тьма, глаз? Почему сердце испуганно сжимается в груди? Забывая в эти мгновения обо всем, она просто позволила себе утонуть в этой пропасти — полностью и без остатка. Боль наотмашь хлестнула по сердцу, сжала его в своих когтях. И вот, уже нечем дышать, душат слезы — горький комок встал поперек горла. Да, теперь она поняла, почему спасала его — просто не могла поступить иначе; с последним его вздохом остановилось бы и ее сердце. Не могла отпустить…
С трудом проглотив слезы, Лера всё же ответила:
— Не спрашивай меня об этом, — голос предательски задрожал, — некромант Рэйнорд. Я не смогу тебе ответить.
Да, это был он, Рэйнорд. И он продолжал держать ее за руку, чувствуя, как она холодеет, будто струи горного родника.
Рэй видел эти готовые пролиться слезы; не человеческим зрением, нет. Глаза порой бывают слепы, а сердце не обманет. Лера оставила в нем часть своей души, и вот она сейчас бьется, трепещет, болит.
Небеса! Этого не может быть! Сколько раз он оставлял надежду обрести простое человеческое тепло и понимание. Сколько раз проклинал себя, свою профессию; сколько бессонных ночей провел, глядя во мрак, пытаясь потушить навсегда это пламя в душе холодным безразличием. И сколько, богами проклятых раз, он силился похоронить остатки человеческих чувств во Тьме, в той черной пустоте, откуда нет возврата. Но нет, всё зря — он оставил в себе слишком много человеческого, всего того, что делает некроманта слабым.
Но правда ли то? Почему же сейчас он чувствует себя в силах разбивать одним движением целые миры; создавать новые вселенные? Почему в волшебных глазах этой девушки, — глазах цветом напомнивших первый лед в гавани Всех ветров, — дрожат слезы? И почему он, Рэйнорд, готов отдать все что имеет, лишь бы она больше никогда-никогда не плакала?…
— Извините, пожалуйста, — между ними влез Шангри, подозрительно поглядывая то на Валерию, то на Рэя, — ты сказала — некромант Рэйнорд?
— Да, это я. Она прочитала это в моем полумертвом сознании, — со вздохом пояснил Рэй. Верткий парнишка сбросил его с небес на землю…, - да и я успел многое узнать о тебе, Валерия.
И вот, утерев слезы, она уже улыбается. Словно яркий лучик солнца мелькнул из-за туч, согрел душу и разом растопил все слои льда, годами покрывавшие его сердце. И Рэй улыбнулся в ответ; улыбнулся впервые за много лет.
— Да что с вами, господа маги? — заволновался Шангри, — нам торопиться надо, а вы стоите, как заколдованные!
Что поделать, мальчишка был прав. Они оказались в донельзя неприятной ситуации — с одной стороны вот-вот очнутся от колдовского сна каратели, а с другой… С другой стороны — туман неизвестности.
— Присаживайтесь, — Шангри жестом пригласил всех за широкий дубовый стол, уже накрытый к завтраку, — за трапезой побеседуем.
Конечно, никто не заставил просить дважды. Обессилившая после ночных подвигов, Валерия с аппетитом принялась за жареного цыпленка. Рэйнорд же лишь преломил кусок ржаного хлеба да плеснул в кружку терпкого красного вина. Поистине отшельнический аскетизм давно вошел в привычку.
— Как я уже успел рассказать Рэю, — начал паренек, от волнения ерзая на скамейке, — нам нужно уходить из деревни чем скорее, тем лучше. С Лерой мы обсудили всё еще вчера. Но куда уходить — неведомо… Единственное, что могу сказать — путешествовать придется лесом. Через пару часов на всех дорогах карателей будет — пруд пруди. Если они поняли, кто от них сбежал, вести разнесутся до самого Императора…
Шангри нахмурился и замолчал, изучая содержимое глиняной миски. Что мог поделать он, хотя и не по годам мудрый, но все еще ребенок?
— Я в Меллидане не дольше двух суток, — нарушил тяготящую тишину Рэйнорд, — но не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что здесь происходит. Я почувствовал её сразу, как оказался на этой земле, ощутил с первым глотком воздуха, — глаза мага потемнели, как море перед бурей.
— Почувствовал кого? — удивленно покосился Шангри.
— Тьму, — короткое слово упало, как удар молота, — направленный прорыв Тьмы.
Лера и Шангри переглянулись. Так вот оно что! Это многое объясняет.
— Ну вот, что я говорил? — оживился парнишка, — некромансер нам нужен! Мессир Рэйнорд сразу догадался, что здесь творится. Теперь мы и с тремя такими Императорами справимся!