Конечно, в нём немало слов, похожих на английские, но ещё больше немецких, малайских, французских, наконец, местных словечек и выражений, почерпнутых из пятисот островных наречий Полинезии, Меланезии и Микронезии.
Мальчишка, которому задан вопрос, отвечает не сразу. Он критически разглядывает нас по очереди и наконец, прищурившись, говорит:
— Лопана Намабу Ку Мар.
— Это длинно, — морщится Питер. — Будем называть тебя просто Комар. Согласен?
Мальчишка сосредоточенно скребёт курчавую голову и недоверчиво смотрит на Питера.
— Ку Мар, Ку Мар! — восторженно кричат остальные и наперебой чтото объясняют нам.
— Понятно, — объявляет Питер. — А теперь рассказывайте: как поболтать с вашим вождём?
Мгновенно становится тихо.
Парнишки смущённо глядят друг на друга, потом на нас, потом опять друг на друга. Молчание прерывает Ку Мар.
— Тебя как зовут? — спрашивает он поанглийски.
— Ну, Питер…
— Ты наиглавный?
— Нет… — Питер явно обескуражен. — Вот наш начальник… Он — самый главный, — Питер кивает в мою сторону.
— Зачем тебе вождь? — деловито осведомляется у меня Ку Мар.
— Надо поговорить о разных делах, — возможно серьёзнее объясняю я.
— О, — говорит Ку Мар. — Оо, — повторяет он, презрительно надувая толстые губы. — Нельзя…
— Что нельзя?
— Нельзя видеть вождь Муаи. Совсем нельзя разговаривай вождь Муаи. Он не разговаривай белый человек. Никакой белый человек… Совсем, совсем, совсем…
— Почему? — недоумеваю я.
— Такой закон Муаи.
— Гм… — это сказал Питер.
— Такой закон, — серьёзно повторяет Ку Мар.
— Слушай, парень, — шепчет Питер, страшно вытаращив глаза. — Знаешь, зачем мы приехали?
Ку Мар поспешно пятится и отрицательно трясёт головой.
— Видишь эти железные трубы? — Питер указывает на лежащие возле ящиков буровые штанги. — Мы сделаем дырку в вашем острове. Понимаешь, насквозь. Вот так, — Питер достаёт из кармана полотняных штанов большой банан и неторопливо протыкает его указательным пальцем.
Парнишки затаив дыхание следят за этой операцией. Когда чёрная обводка ногтя появляется на противоположной стороне банана, они дружно вздыхают, а Ку Мар одобрительно шмыгает носом.
Питер извлекает палец из банана и, прищурившись, глядит сквозь продырявленный банан на Ку Мара.
— Через такую дыру, — мечтательно продолжает Питер, — можно заглянуть на ту сторону Земли — в Америку. Если будешь помогать, позволю тебе заглянуть туда.
— Как помогать? — спрашивает Ку Мар. — Я не умею вертеть такой дыра.
— Проводи нас сейчас к вождю.
— А если не буду помогать? — в голосе Ку Мара слышится откровенная насмешка.
— Тогда я сделаю дыру сам… Спущу в неё всю воду из этого моря, всю рыбу и всех черепах. У вас больше не будет моря.
Ку Мар чтото быстро говорит своим товарищам. Парнишки прыскают со смеху, приседают и бьют себя ладонями по коричневым коленям.
— Мой старый бабка, — очень серьёзно говорит Ку Мар, — когда я был совсемсовсем маленький, рассказывал старыйстарый сказка. Один большой обезьян рассердился и хотел выпить целый море. Пил, пил, лопнул вот тут, — Ку Мар трёт себя ладонью по животу, — упал в море, его рыбы съели. Интересный сказка, что?
Мы ехидно ухмыляемся, но Питер не обижается.
— А ты, оказывается, парень не промах, — говорит он Ку Мару, похлопывая его по плечу. — Ну как? Пошли к вождю?
— Нельзя, — решительно возражает Ку Мар. — Я правда говорил. Совсем нельзя… Совсем, совсем, совсем…
4 января… Прошло две недели, как мы высадились на остров, а дело не продвинулось ни на шаг. Ку Мар не обманывал: добиться аудиенции у местной власти оказалось потруднее, чем получить благословение папы римского. Этот Справедливейший не вылезает из своего коттеджа. А попасть в коттедж, не затеяв драки со стражами, невозможно.
У входа на веранду постоянно дежурят двое парней из местной “гвардии”. Они стоят, широко расставив коричневые босые ноги. Изпод шикарных, шитых золотом камзолов выглядывают белые полотняные трусы. На курчавых волосах — ярко начищенные пожарные каски с перьями; из жёлтых кобур торчат чёрные рукоятки автоматических вальтеров. Караульные молчаливы и надменны. Нам не приходилось наблюдать, как они сменяются. Я вообще не видел “гвардии” Муаи в количестве большем, чем эта бравая пара… Теперь я уже хорошо знаю многих обитателей единственного посёлка. Это весёлые общительные парни, всегда готовые помочь, пренебрегающие любой одеждой, кроме белых полотняных трусов. Питер уверяет, что почётный караул у резиденции Справедливейшего из справедливых, мудрейшего из мудрых несут по очереди все жители Муаи мужского пола старше четырнадцати лет. Если это правда, значит, при смене караула они передают друг другу не только широкие пояса и вальтеры, шитые золотом камзолы и медные каски, но и свою великолепную надменность, которой каждому хватает только на время почётного дежурства. Впрочем, они изрядные хитрецы, эти обитатели Муаи… И самое странное — все они категорически отказываются быть посредниками между нами и вождём. Ни уговоры, ни подарки не помогают.