В то время на лекциях и занятиях со слушателями изучались: предмет и содержание военно-медицинской статистики, организация и этапы медико-статистического исследования, относительные и средние величины, методы изучения связи между явлениями, статистические методы изучения физического развития военнослужащих, статистические методы изучения санитарных потерь войск, медицинский учет и отчетность. Все это - и тоже срочно - надо было осваивать молодому адъюнкту. Помогли лекции, написанные Л.С. Каминским в виде восьми брошюр по важнейшим методическим и прикладным вопросам дисциплины. К тому же, Льву Евгеньевичу , подготовленному по военно-морской медицине, пришлось заново изучать особенности медицинского обеспечения сухопутных войск, организационно-штатную структуру медицинских учреждений, основы оперативного искусства.
Служебная литература, естественно, на дом не выдавалась и он просиживал в библиотеках до самого их закрытия.
Одновременно он работал над кандидатской диссертацией, тема была новая, связанная с обработкой огромного количества данных о заболеваемости и состоянии здоровья воинов Ленинградского военного округа. А в то время, как известно, не было ещё ни компьютеров, ни даже калькуляторов. Настольный арифмометр и логарифмическая линейка, - вот и весь арсенал.
Он приходил домой заполночь и как подкошенный валился на кровать.
- Ты знаешь, Масенька, чтобы работать на стыке наук, надо иметь 4 глаза, 4 ноги и восемь полушарий мозга, - говорил он Кларе, засыпая.
Почему он с некоторых пор стал звать её Масенькой, она понять не могла, но и не спрашивала: в его голосе было столько нежности, к чему лишние вопросы... Ей и самой теперь доставалось. Мало ей было университета, так она ещё поступила на заочное отделение в Московский институт внешней торговли - нашла отдушину для детской своей мечты о дипломатической работе. Но чтобы там учиться, надо было работать в системе внештогрга, и Клара устроилась в Ленинградскую торговую палату, вначале уборщицей, а потом экспедитором. К 6 утра она мчалась мыть мраморные лестницы и полы Торговой палаты, а к 9 - на занятия в университет. К экзаменам и зачетам в Ленинграде прибавилось такое же количесво экзаменов и зачетов в Москве. Теперь они жили втроем: Лева, Клара и бабушка, на Петропавловской улице в одной комнате огромной коммунальной квартиры. Бабушка Екатерина Петровна только покачивала головой и вздыхала, глядя, как крутится её молодежь. При таком темпе жизни разве могла она рассчитывать на появление внуков, а точнее правнуков...
И вдруг эта гонка замедлилась, что-то произошло. А произошло то, что мягкий и терпеливый, позволявший Кларе делать все, что заблагорассудится, Лева, наконец, тоном одновременно и мольбы и приказа (он так умел) заявил:
- Я тебе официально, как врач запрещаю подрывать свое здоровье... И как друг советую и умоляю, брось ты эту карьеру уборщицы и дипломата. Тем более, что и он, - Лева показал глазами на её округлившийся живот, терпеть этого не намерен...
Клара вздохнула и согласилась, ведь они ждали ребенка. А Лева продолжал страдать от нехватки времени. Он вспоминал о своих планах, которые он обдумал после поступления в адъюнктуру, - изучить историю, искусство, английский язык, стать по-настоящему образованным человеком. Теперь все это отодвигалось на неопределенное время: в сутках было только 24 часа. Быт слушателя, когда-то казавшийся невероятно плотным, теперь выглядел едва ли не отпускным. Они тогда с Кларой ходили в театры, совершали многочасовые прогулки по Ленинграду, изучали музеи. Обо всем этом теперь вспоминалось с удивлением.
Оба любили путешествовать и летом они бросались в странствия. В 1948 году уехали в Закарпатье, путевки достались сравнительно легко: район был тревожный, в лесах ещё продолжались бои, поезда прочесывались вооруженными бандеровцами, поэтому охотников на туристский отдых в этих краях было немного. Там на улочках древнего Львова, среди прекрасных гор забывались и математика и английская грамматика... Львов выглядел заграничным городом, с множеством комиссионных магазинов, заваленных невиданными товарами, своеобразно одетым людом. По утрам Лева убегал на базар за овощами и фруктами (Клару подташнивало), и они устраивали витаминный пир.
- Внесем свой скромный вклад в статистику рождаемости... - смеялся Лева.
Потом уходили бродить по городу. Им было весело и хорошо, они были молоды, полны сил, и даже тревоги того времени - налеты бандеровцев, перестрелки в пригородах воспринимались как часть туристской программы.
17 января 1949 года у них родился сын, которого они в честь отца Левы назвали Женей, и подкатила новая волна забот. Малыш требовал свое, в том числе и по ночам. Они подходили к нему по очереди, качали, успокаивали, но все равно никто не спал. Утром, полусонные они убегали на занятия, с малышом оставалась прабабушка Екатерина Петровна, иногда помогала мама Левы, но она тоже работала. Нужны были две комнаты, чтобы в одной из них можно было по очереди отдыхать и заниматься. Клара систематично и последовательно взялась за дело.
Через несколько месяцев после многоходовой комбинации подходящий вариант обмена был найден, и они переехали на Васильевский остров в свою вторую, тоже коммунальную квартиру на углу Большого проспекта и 19-и линии. Когда-то вся она принадлежала царскому адмиралу, но после революции его уплотнили. Красивый зал был разделен тонкой перегородкой на две комнаты: одна принадлежала дочерям адмирала, вторая - Поляковым. Вторая комната Поляковых была относительно тихой, она имела капитальные стены и голоса беспардонных адмиральш сюда почти не долетали. Теперь в одной комнате можно было заниматься и отдыхать ночью, пока в другой один из них успокаивает проснувшегося малыша. Поздними вечерами, притулившись на краю стола. Лева заканчивал диссертацию, а Клара, расхаживая с грудным Женей на руках, твердила английские глаголы. За тонкой перегородкой бранились родственники царского адмирала, за обоями, в ожидании ночной работы таились злобные клопы, а из общей кухни доносились шипение керосинок и запахи вареной картошки и рыбы - для прожорливых адмиральских кошек. Екатерина Петровна переехала с ними же, конечно - подмога, но ведь ей было уже за семьдесят... Спасали организованность и твердость Клары. Она успевала все: в университете не было пропущено ни одного занятия, малыш был накормлен и ухожен, а Лева, пообедав, вовремя отправлялся в библиотеку. Она представляла, как ему трудно приходиться и старалась освободить его от хозяйственных забот. Лева чувствовал, как постепенно налаживается их быт, как появляется - правда редко - свободное время, и - на удивление - они начали делать покупки, значит стали водиться и деньги. В то время Клара уже работала преподавателем английского языка в Кораблестроительном институте.
Наконец, Лева завершил диссертационное исследование и сдал работу в ученый совет. В начале 1951 года диссертация была успешно защищена, он было уже хотел вздохнуть с облегчением, но Каминский, поздравив его, сказал:
- Ну, Лева, теперь за работу...
- За работу? А что же тогда я делал раньше?
- В твои годы не следует расслабляться. Вредно. И вообще, тезка, я тебя должен предостеречь... Время сейчас сложное. Наука и работа-единственное спасение для души. Ты где живешь?
- На Васильевском острове, - Лев Евгеньевич был удивлен, так Каминский с ним ещё никогда не говорил. И выглядел профессор постаревшим и усталым. Позже Лев Евгеньевич узнал, что Каминский в тот день вернулся с совещания начальников кафедр, на котором громились генетика, кибернетика и другие буржуазные лженауки. Правда, разоблачением занималось всего несколько человек, остальные только переглядывались и отрешенно молчали, будто отсутствовали.