Он не узнал леса. Солнечные лучи пронзали кроны деревьев насквозь, вчерашнего сумрака как не бывало. Лес просматривался далеко по сторонам, сверкая яркими красками, над головой весело орали птицы, один раз в кустах затрещало, но это оказался просто здоровенный лось, неспешно перешедший тропу и двинувшийся дальше по своим лосиным делам.
На сердце стало спокойнее. Тропа, исчезнувшая вчера, явно явилась вновь не просто так. А она вела его вглубь леса, от проклятого болота с его жуткими обитателями и от того холма, где витязь уже приготовился расстаться с жизнью, направляя точно на восход. И не успело еще солнце доползти до середины неба, как впереди показалась небольшая светлая полянка. Велигой пришпорил Серка...
Зрелище аккуратной, добротной избушки с небольшим сарайчиком наполнило сердце радостью, но настоящее ликование, будто с плеч разом свалился Авзацкий хребет, Велигой испытал при виде Репейки, вскочившего со здоровенной поленицы и с радостным воплем бросившегося ему на встречу.
*******************
Ну, понесла меня эта сволочь, что кобылой зовется, по тропе, когда лес выть принялся, - рассказывал Репейка, забираясь бо-о-ольшущей ложкой в самые сокровенные глубины горшка. - Ну, думаю, все: и сам пропал, и тебя погубил... А потом вдруг словно отпустило. Никакой жути вокруг, и лес как лес, и луна сквозь ветки светит - что за диво! А тропка меня ведет и ведет... так вот и привела.
- Угу... - кивнул Велигой, ожесточенно работая челюстями.
В избе Барсука было светло и относительно просторно. Три окна, большая печь, две лавки, на которых сейчас и расположились друзья, в две ложки уплетая похлебку, весьма загадочного состава. Но на Велигоя после всех ночных переживаний вдруг накатило зверское желание жрать, жрать и жрать, тем более что вкус неведомого варева был бесподобен.
Стены избы увешаны лохматыми вениками разнообразных трав, еще какой-то непонятной гадостью - неизменная часть обстановки жилища любого волхва. По углам скромно теснятся объемистые скрыни, крышки так же завалены всяким колдовским хламом. Волшебные причиндалы валяются и на подоконниках, что-то такое виднеется даже на печке, не иначе как сушится. Как ни странно, напрочь отсутствовали такие немаловажные детали, как черный кот, филин или, на худой конец, гроздья летучих мышей под потолком. Впрочем, и сам хозяин избы несколько не вязался с обычным образом волхва-отшельника...
Велигой сделал Репейке знак, чтобы тот продолжал - отрываться от похлебки не хотелось, а дурачок всегда как-то ухитрялся совмещать поглощение пищи с трепотней.
- Ну так, вывела меня тропка сюдыть, - Репейка облизал ложку и вновь нацелился ею в горшок. - Я с этой животины, будь она неладна, грохнулся, и к двери. Ору, значит, стучусь, волнуюсь тоись, и вдруг - бац! Дверь нараспашку, сам Барсук на порог выскакивает, злой, как леший. Так что ж ты думаешь? Хоть бы спросил, зачем пришел! Как заорет на меня: " Ты что ж это, - говорит, чума болотная, хвост ежовый, творишь, тудыть тебя налево? Провожатый выискался! Тебе что, законы колдовские не писаны?" "Не, - отвечаю, - дуракам вообще никакие не писаны, не то, что колдовские. Тут такое дело стряслось, поспешать надо..." А он мне в ответ: "Ах ты, - говорит, - хрен языкатый! Дело у него, видите ли! Накрутил, натворил, аж весь лес на ушах стоит! Всех леших перебаломутил! И что теперь делать прикажешь?" Я ему: "А я почем знаю? Твой, говорю, - лес, ты у нас волхв..." А он аж зашипел: "МОЙ лес? Что я тебе, Род-создатель? Али Велес Скотий Бог? Лесу я не указ, коли ему что в голову взбредет!" Я в слезы, чую, гиблое дело. А он вдруг успокоился, меня в избу пустил, и говорит: "Ладно, не ной, до утра все равно ничего сделать не сможем, а там поглядим, поглядим... Да и не только нечисть по лесу бродит, авось, если повезет, встретит твой воитель силу, у которой в здешних краях весу поболе моего будет..."
"И встретил, - подумал Велигой. - Только вот надо спросить Барсука, что же это все-таки было."
- А я всю ночь глаз не сомкнул! - сказал замолчавший было Репейка. - И с утра все сидел, на дорожку глядел... А как ты появился, так у меня будто тяжесть какая с сердца упала...
- Думать надо хоть изредка, - раздался с порога сильный, низкий голос. Тогда и падать было бы нечему.
В дверях стоял Барсук.
- Вы, други, надо сказать, оба хороши. Один в лес не зная его законов сунулся и другого потащил. А этот другой не нашел лучшего места для ночлега, чем болото, да еще и на Лысый Холм взобрался! - с усмешкой заметил он, приближаясь к столу. - Ну сколько можно людям твердить, что к возвышенностям с одним деревом на верхушке нечисть как в корчму сбегается!
Волхв совсем не выглядел старым. Скорее, каким-то вообще безвозрастным. Высокий, статный, в плечах широк непомерно. Лицо в сетке морщин, холодные пронзительно голубые глаза прячутся глубоко в черепе. Одет в длинную, просторную белую хламиду, перетянутую широким поясом, на котором в пору бы меч таскать. В длинных седых волосах, усах и бороде отшельника двумя широкими полосами выделялись черные пряди, что и в самом деле придавало его лицу некую схожесть с барсучьей мордой.
- Ну как, ничего получилось варево? - спросил волхв, присаживаясь с краю на лавку.
- Гоже! - честно ответил Велигой.
Репейка только часто-часто закивал, чуть ли не с головой ныряя в горшок, будто боясь, что отшельник, хоть и пообедал еще за час до появления Велигоя, вознамериться потешить пузо еще разок.
- Хорошо, - улыбнулся Барсук. - А то уж боялся, что совсем стряпать разучился. Мне-то в лесу особо не до разносолов. Перекушу на ходу где чем все полезно, что в рот полезло - и дальше... Все дела, дела... А раньше о-го-го как кухарил - князя какого-нибудь накормить и то не стыдно было б... Ну да ладно, хорошо, что вам понравилось. Доедайте, что осталось. Потом потолкуем...
Глава 8
Велигой Волчий Дух сидел на широкой лавке у теплой стены избушки Барсука, глядя, как солнце прячется в вершинах деревьев.