Велигой поклонился волхву до земли, прыгнул в седло. В два счета догнал Репейку, все еще пытавшегося совладать с непослушной животиной. Вместе приблизились к кромке леса, и спустя мгновение перед ними открылась Тропа. Барсук улыбнулся - витязь верно запомнил Слово. Теперь Лес пропустит его всегда, в любое время приведет к одинокой избушке...
Репейка еще раз обернулся, помахал. Велигой смотрел прямо перед собой мысленно он был уже далеко отсюда.
Они выехали на Тропу. Последний раз мелькнули конские хвосты, и Лес сомкнулся за ними.
*******************
Барсук вздохнул, задумчиво глядя на то место, где лес поглотил Тропу. Издалека все еще доносился приглушенный топот копыт. "Вот так вот, - подумал волхв. - Еще один забавный случай на длинном жизненном пути. Всего лишь еще один забавный случай."
- Исполать. - раздался за спиной тихий, но исполненный невероятной силы голос.
При звуках этого голоса сердце волхва враз захлестнуло холодной волной. Как всегда.
- И тебе по здорову, - не оборачиваясь, ответил Барсук, стараясь не выдать своего испуга.
- Далече молодца направил, - молвил голос. - Да не всю правду изрек. По что?
- Ты знаешь это лучше меня, - ответил волхв.
- Так по что?
- Ты знаешь. Нельзя взваливать на плечи больше, чем сможешь унести. Пусть ищет... а там, как судьба сложится.
- Верно речешь. Да только зрю, молодец-то гожий да упорный. И могута в нем великая. Окол всей земли русской обежит, все места потаенные обрыщет, обшарит... покуда не сыщет.
- А ну как сыщет? Что тогда? Потеряет буйну голову почем зря...
- Ты сам рек. Как судьбина сложится.
Волхв молчал, чувствуя за спиной присутствие силы, природы которой при всем своем жизненном опыте так и не постиг до конца. Да и не желал постигать.
*******************
За спиной тихо шелестела зелень леса. Звенящее поле простиралось докуда хватало глаз, с середины неба нещадно палило солнце.
Велигой повернулся к Репейке. Тот был молчалив и задумчив, чувствовал, что вот, уже скоро...
- Ну, - вздохнув, молвил витязь, - пора, друже. Спасибо за помощь. Тыре привет, и семейству его, пущай от моего имени тому обормоту, что тебя на улице зацепил вторую руку сломает. И обе ноги. На какое чудо руку поднял, дубина!
- Уже... пора? - губы дурачка задрожали. - А я думал, погостишь... Дымок с братаном как раз обещались щели в избе проконопатить... И крышу поправить...
- Прости, - грустно улыбнулся витязь. - Не судьба, значит. Не в радость мне будет гостить у тебя, когда такая тяжесть на душе. Вот справлю дело, тогда и приеду, обещаю. А я, как ты знаешь, если уж пообещал, так лоб расшибу, а выполню.
- Не свидимся боле... - всхлипнул дурачок.
- Еще чего! - воскликнул Велигой, а в носу вдруг предательски защипало. Упыри ж меня не сожрали? Не сожрали, вот он, кажись, я. И Радивой мне ничего не сделает!
"Коли найду его..."
Репейка еще раз хлюпнул носом, утер глаза рукавом.
- Ну, добрый путь, Велигоюшко... - сказал он заплаканным голосом. Заезжай. Не забывай.
- Не забуду, - пообещал витязь. - Ну, давай, удачи тебе. И вот еще совет: поезжай в Киев. Найдешь старого Бояна, княжьего певца-кощунника. Его там каждая собака знает, отведут. Скажешь ему, что Велигой Волчий Дух челом бьет, просит принять тебя в обучение. Ибо такому голосу как у тебя грех пропадать попусту. Заодно и к делу пристроен будешь. Запомнил?
Репейка кивнул, светлея на глазах.
- Так тебе и в правду понравилось? - спросил он уже почти счастливым голосом.
- Великими Богами клянусь! - сердцем ответил витязь. - Ну, все, смотри не заблудись! А, вот еще, постой! Скажи-ка: если я сейчас на восход двину, на черниговскую дорогу попаду?
- Да, только возьми чуть на полудень, там ближе, - ответил дурачок. - Ну, добрый путь!
- Счастливо! - молвил Велигой, поворачивая коня. Отъехав шагов на полста поднял коня на дыбы, махнул рукой.
- Прощай! - донесся до Репейки его голос, и дурачок вновь ощутил на глазах горючие слезы. А когда проморгался, увидел уже только далекий силуэт, стремительно удаляющийся на восход вдоль кромки леса. Репейка повернул лошадку, и знакомой тропинкой двинулся в родную весь.
Из кустов на опушке неслышно выскользнула серая тень, скрылась в высокой траве, легкой волной понеслась по полю во след удаляющемуся Велигою.
Глава 11
Эрик Йоргенсон пробежал пальцами по зачехленному лезвию огромного боевого топора, висевшего в ременной петле на поясе, поерзал, пытаясь устроиться в седле поудобнее. Пронзительно-голубые, веселые глаза задорно блестели из-за стальной личины. На лошади он мог сидеть как угодно, но только не так как надо, а главное, похоже, и не собирался учиться, из-за чего постоянно страдал. Но все равно упорно не желал уяснять для себя разницу между конем и драккаром. Впрочем, одно только то, что Эрик решился ехать верхом, уже само по себе являлось событием из рядя вон выходящим - его дружина предпочла топать пехом.
- Ну, значит, так, - неспешно начал Эрик. - Было это, в общем, пару зим назад, самым, то есть, летом. Мы в дружине Хольгерта болтались на "Клинке Асгарда" возле Оловянных островов, искали где бы высадиться, а то что-то там без нас совсем хреново стало. Ветер какой душе угодно, только с одной оговоркой: всегда в морду и всегда не к берегу. Штормит. Ну, не то чтобы только знай за банку держись, а так, препротивненько, препоганенько подштармливает. Грести ну ни какой возможности - одна радость, что хоть назад не сносит. Но ветер-то в морду только нам, а этому р-р-р-раздолбаю Сигурду с его охломонами в самую, значит, задницу, потому как вечно у него там гуляет. А они с Хольгертом как раз перед тем что-то там не поделили, сами, похоже толком не знали, что именно, но рога друг другу посшибать поклялись. И надо же было ему оказаться именно тогда, и именно там! В общем, проворонили мы, как он на своей "Мокрой Валькирии" к нам с наветренной стороны подвалил, а когда спохватились, поздно было - выгрести не выгребешь, выдохлись все, а парус вешать уже некогда... А Сигурд ба-а-альшой мастак по части абордажа. Был. В общем, не успели мы оружие похватать, как эти полудурки уже во всю у нас по палубе шарились. На меня как двое сигурдовых недотеп насели - только успевай щит подставлять. Прижали меня, значит, к борту - ну, думаю, попал, как у вас на Руси говорят, аки кур с корабля на пьянку, пущай старик Один место на лавке освобождает... А эти трое вчетвером на меня жмут - спасу нет...