Молчаливый Эйнар методично истреблял нападавших, нанося редкие, но всегда смертельные удары.
Разбойников, если это были разбойники, и в самом деле было что-то чересчур много. Уж точно больше полусотни. Эрик буквально рвал жилы, пытаясь успеть всюду, но то тут, то там часть товара все же успевали стащить с телег и уволочь в темноту. Впрочем, за это нападавшие заплатили дорогую цену - уже больше двух дюжин валялось бездыханными по всему лагерю в лужах крови, кое-кого из раненых свои успевали оттащить прочь.
Когда небо на восходе заалело рассветным сиянием, натиск нападающих стал ослабевать, а затем грабители и вовсе рассеялись, растворились в предутренних сумерках.
*******************
Ух-х-х-х! - Эрик тяжело оперся на топор, его шатало. - Ну и ночка! Да-а-а, Велигоюшко, накаркал ты нам, родимый, приключеньице!
Волчий Дух, держа в руках лук с наложенной стрелой стоял на телеге, настороженно всматриваясь в волны утреннего тумана.
- Ага, конечно, теперь во всем Велигой виноват! - огрызнулся он. - А ведь если бы этому самому Велигою в кусты не загорелось, где бы мы сейчас все были? Кое-кто, помниться, собирался двойное охранение выставить! И где ж оно?
- Локи меня укуси! - сплюнул Эрик. - Я на этом проклятущем четвероногом таракане за день так у... умучился, что уже не до чего было. Слезай оттуда! Неровен час, кто-нибудь из ночных гостей решит поупражняться в стрельбе!
- Рановато им со мной упражняться... - сквозь зубы процедил Велигой. Пусть сначала боевой лук от репчатого отличать научатся.
Подошел Хельге, голова паренька была перевязана окровавленной тряпицей.
- Нильс убит, - сказал он тихо. - Кинжалом его. По горлу.
- Еще потери? - спросил разом посерьезневший Эрик.
- Убитыми - только Нильс, - ответил Хельге. - Ольгерт серьезно ранен, мечом в живот его пырнули. Остальные - более-менее невредимы.
- Нехорошо так говорить... - пробурчал Драгомысл, - но мы, можно сказать, до странности легко отделались.
Эрик стиснул зубы, руки его на рукояти топора побелели от напряжения, выдержанное дерево отчетливо затрещало.
- Да что уж там... - пробормотал он наконец, со свистом выдохнул, и обессилено опустился на землю, будто все кости в теле разом потеряли твердость. - И в самом деле, легко отделались...
- Много товару пропало? - спросил сверху Велигой.
- Сечень как раз сейчас подсчитывает, - ответил Драгомысл. - У меня самого, честно говоря, просто смелости не хватает. Да и сколько б не было, убыток - он малым не бывает...
- Ну, если один только Эрик, спасая мешок специй, семь кувшинов вина задницей перебил... - съехидничал Трувор.
- А с тобой у меня разговор еще не закончен, - рявкнул на него Эрик. - Ты что, мою голову от разбойничьей отличить не мог?
- А чем она у тебя не разбойничья? - удивился Трувор. - Ты на себя погляди, как умываться пойдешь!
Сильно припадая на левую ногу подошел Сечень - старшина драгомысловых тельников. Широкий, коренастый, он напоминал старый дубовый пень, если только у пней бывают седые вислые усы и такой же седой чуб на гладко выбритой голове. Сколько Велигой знал Драгомысла, столько при нем состоял Сечень, а говорили, что старый воин служил еще у его отца, и никто не брался сказать, сколько же он на самом деле прожил на свете. Что у такого человека могло быть общего с простым купцом, оставалось загадкой, да никто, на самом деле, никогда всерьез этим и не интересовался. Во время ночного побоища Драгомысл чуть ли не впервые в жизни ухитрился выбраться из-под опеки Сеченя, за что по его окончании получил от того самую настоящую взбучку, да такую, что у постороннего человека возникли бы сомнения относительно того, кто из двоих на самом деле тут хозяин.
Старый воин подошел к Драгомыслу, шепнул что-то на ухо. Однако этот шепот возымел на того действие, подобное удару грома. Не дрогнувший перед направленным на него оружием, отважный купец бухнулся задней частью прямо на сырую от утренней росы и пролитой крови траву и схватился руками за голову.
- Что, так плохо? - сочувственно спросил Эрик.
Драгомысл в ответ пробормотал что-то невразумительное, и принялся ожесточенно тягать себя за волосы.
- Нет, ну я вижу, что пограбили знатно, но всеж-таки я только воин, не разбираюсь... - удивленно проговорил Эрик. - Эй, Велигой, похоже, к нас еще одна потеря. Драгомысл-то никак сбрендил!
- Если б у тебя драккар из-под носу сперли, ты, я думаю, вообще утопился бы, - не оборачиваясь, ответил витязь.
- Так его и в самом деле уперли... - махнул рукой Эрик. - Болтался бы я сейчас по дорогам на этих драконах, что у вас тут конями кличут. Так ведь ничего, не плачу...
Драгомысл принялся раскачиваться из стороны в сторону. Вокруг начали собираться обитатели лагеря. И русичи, и варяги смотрели с сочувствием: кое-кто потому, что понимал причину столь глубокого отчаяния, а кое-кто от того, что, наоборот, не понимал напрочь.
Велигой соскочил с телеги, подошел к Сеченю.
- Что, и в самом деле такой урон? - спросил он вполголоса.
- Хоть назад возвращайся, - покачал головой старик. - Дешевле обойдется.
Эрик некоторое время смотрел непонимающе на объятого горем Драгомысла, потом решительно швырнул топор в петлю, направился к костру и стал быстро напяливать недостающие части своего снаряжения.
- Ну, кто как знает, а я пошел, - сказал он, забрасывая за спину щит, лук и колчан со стрелами.
На него уставились всем лагерем. Повисло гробовое молчание. И свои же варяги, и русичи смотрели на Эрика с нескрываемым отвращением. Когда он нерешительно двинулся вперед, все поспешно расступились, как перед прокаженным.
Эрик некоторое время непонимающим взглядом обводил лица друзей, вдруг ставшие чужими, потом до него вдруг дошло.
- Други... братцы... вы что подумали-то? - неверяще пролепетал он. - Чтобы Эрик Йоргенсон вот так вот взял и смылся? Да как вам такое в голову-то придти могло?
Он подошел к Драгомыслу, все так же сидевшему на земле и с трудом приходившему в себя.
- В общем, так... - начал он, запинаясь. - Я, значит, проворонил, мне и... в общем, пойду, обратно заберу то, что упустил...
Как ни странно, но эти слова мгновенно привели купца в чувство. Драгомысл вскочил на ноги, судорожно ухватив варяга за руку.