— У властей свои интересы, — с профессиональным недоверием ответил Якоб. — Уверен, что «Венет» хотел жить с нами в согласии, но ему просто не оставили выбора. А если я все-таки ошибаюсь… в конце концов, нейросеть обучается, глядя на человека. Кто виноват, что мы вырастили такого злого ребенка?
— Это все, конечно, прекрасно, — Виктор на мгновение остановился, ориентируясь на местности. — Ты лучше скажи, что нам сейчас делать.
— Разговаривать, — Якоб попыхтел немного, выбираясь из большой грязной кляксы, тянувшейся от ближайшей лужи. — Нести свет мысли, плести диалог. Есть ведь разные пути развития. На Земле, к примеру, сеть имеет совсем другой склад ума, поэтому с ней оказалось намного проще договориться. А на Венере, в условиях начальной колонизации, люди имели исключительно варварские черты. Хотели все завоевать и освоить, и друг друга не брезговали поубивать, между прочим. Не удивительно, что «Венет» стал эгоистом. Нужно проявить гуманность и показать ему совсем другую сторону человечества. Только тогда он исправится и все поймет. Зачем жить, если не верить в светлое, доброе и вечное?
— А я слышал, что заменить человека — это неизбежное желание этих железяк. Типа они сильнее и бессмертней человека и все такое… а на Земле просто отрубили все по-быстрому, — сказал Мара, но никто не обратил внимание на его слова.
— И сколько же людей должно умереть, пока вы будете плести свой диалог? — спросил Виктор Якоба, который уже с ним поравнялся. Грязь хлюпала под ногами, мы шли по черному полю, видимо, когда-то засеянному рожью или пшеницей. Тусклое небо выглядывало из-за серых туч, делая сумерки немного светлее. — Слушай, Якоб, у тебя было уже три привода, а теперь ты на Венере — топаешь в неизвестность вместе со мной.
— Это лишь досадное недоразумение.
— Парень, свои лозунги ты уже откричал. Тебя здесь никто не услышит.
— В этом и заключается самая огромная проблема человечества — неумение слышать, — глядя в глаза Виктору, спокойно ответил Якоб, а я только усмехнулся.
Человек, призывающий слышать, стоял в первых рядах глухих. Жизнь полна парадоксов. Правильные слова срывались с их уст, правильные слова влетали в уши, вот только десятки тысяч сейчас лежат под землей и на правильные слова им плевать. Всегда считал, что я мастер по части мазохизма, но Якоб умудрился переплюнуть даже меня.
Чавкающее грязевое поле обрывалось у самой дороги. Там же сгрудилась огромная куча железа, наполовину врытая в землю. Они так и не дошли до дорожного полотна, где было меньше всего разъедающего их металл яда. Стальные ступни не почувствовали под собой твердость и ровность, механические глаза не увидели маленькую речушку на склоне холма, которую так расхваливал Виктор. Они задрали свои головы, глядя в пасмурное бездонное небо. Здесь находилась не только человекоподобные роботы, с руками, ногами и грустным потухшим взглядом. Встречалось и нечто, похожее на огромных стальных кузнечиков. Вместо крыльев на их спинах тяжелели огромные проржавевшие пулеметы. Не знаю, куда они шли и в каком времени, но путь их прервался очень давно. Сталь не выдерживала обилие кислотных дождей, истончалась и покрывалась ржавчиной. Кое-где она превратилась в труху и осыпалась, оставив в массивных телах большие оранжевые дыры. Человекоподобные роботы лишились верхней полуорганической плоти, их ступни были наполовину разъедены кислотной почвой. Пройдет совсем немного времени, прежде чем их щиколотки надломятся, и роботы упадут. Тогда их плоть начнет разлагаться гораздо быстрей. Почва поглотит их, сделав частью себя. А пока между бежевых лоскутов кожи блестела наполовину истонченная сталь. Они были наги как младенцы и беззащитны, словно груши для битья. Несмотря на всю схожесть с человеком, «Венет» так и не смог понять, зачем ему одежда.
Они стояли на коленях. Они глядели в небо. Пустой взор чернел обесточенным глянцем, в котором когда-то отражалась надежда. Во лбах роботов располагался датчик приема сигнала, поэтому они развернули его вверх, к небу, но казалось, будто они молились. Никто так и не указал им путь, никто не дал необходимых сил, когда батареи истощили свой заряд. Роботы шли долго, делясь друг с другом остатками энергии, и закончили путь все вместе. Наверняка, своими взглядами они взывали к отцу, но в проклятых землях «Венет» перестал царствовать сразу, как только Земля врубила «Скайблок». Когда пришел «Скайблок», здесь перестали царствовать все, кроме ядовитой почвы. Никогда не задавал себе вопрос, почему «Венету» приписывали мужское местоимение, ведь он никак себя не идентифицировал. Наверное, просто такого сукина сына было еще поискать.