— Я так понимаю, мы успели раньше, чем группа «Альфа»?
— Те немного задерживаются. Где твои телята?
— Уже покормились, в углу сидят.
У этого были узкие плечи и хлипкий живот, похожий на каплю, перетянутую кожаным поясом. Не нужно было много света, чтобы понять — он сед и стар, и в его морщинах терялся свет, словно в глубоких рытвинах грязи. Вошедший старик тоже имел пепельную форму и погоны с несколькими звездами, но в них я уже не разбирался. Он подошёл к нам, даже не делая вид, что пытается приглядеться. Только пересчитал нас, вскинув указательный палец, будто в шутку перестрелял каждого:
— Пятеро. Должен быть ещё один, разве нет? Потерял по дороге? — спросил старик.
— По триста второй пошел.
— Понятно.
— Есть куда их скинуть?
— Пусть здесь сидят, — отвернувшись, старик поплелся к столу с голограммой, правую ногу он волочил, шаркая подошвой о пол. — Времени осталось не так много, чтобы гонять «зетников» по руинам, да и посадить их особо негде — все раскурочено. Только в поговорках снаряд не попадает дважды в одну воронку, а молния не бьёт в дерево по нескольку раз. Здесь совсем другие молнии. Они будут бить в одно место до тех пор, пока все здесь не передохнут. Самое время сравнить «Венет» с пеклом, как думаешь?
— Думаю, как эта голограмма ещё не сдохла.
Несколько раз она проходилась рябью, и, я предполагал, была в несколько раз прозрачней, чем должна. Однако, на ней все же четко угадывалась карта какой-то местности. Множество зеленых линий и красных флажков мне не о чем не говорили.
— У нее этот новомодный чип, вроде как устойчивый к обеим заразам. Ни «Скайблок», ни «Венет» не должны его фиксировать. Как видишь, все это чертова ерунда, — очевидно, старик в погонах имел ввиду заметную невооружённым глазом неисправность голограммы. — Прислали на крайнюю линию каких-то мультиков, когда можно использовать обычные схемы на обычной бумаге. Никто ещё не умер, глазея на плоские схемы и подключая собственное воображение. Говорят, это развивает мелкую моторику. Судя по результатам фронта, нам всем не хватало бумажных карт в детстве. Они присылают умные фонарики и унитазы с подсветкой, будто мы не можем выйти и справить нужду на улице. А я бы не отказался от хорошей навигации и парочки добротных энергопушек. Толку от этого было бы больше.
— Если «Венет» взломает унитаз, будет просто плохо пахнуть. А если доберется до энергопушки? Или узнает пути передвижения наших частей?
— Это, конечно, все так… но нужду справляю я исключительно на улице. Считай это за протест, — старик сменил облик голограммы, теперь тусклый свет отбрасывали гладкие бока энергоблока, малой пулей выросшего в центре помещения.
— Пятьсот метров? Дальше «Скайблок» не может пробиться?
— Нет. Почти месяц подбирались к энергоблоку, что за ад тут творился — уму непостижимо. Метр за метром, вырывали буквально зубами, а на пятиста метрах застряли. На этой гряде «Скайблок» встал, как вкопанный — дальше территория «Венета», хоть что ты поделай. Плохо.
В этот момент с энергоблока-пули начали спадать верхние слои, как шелуха с лука, они исчезали, обнажая его блестящее нутро и в блиндаже стало светлее. Перед глазами предстала энергетическая сердцевина, мерцающая нежным перламутровым светом. Вовсе не схематичная, как, наверное, полагается в голографических макетах. Тонкой ниточкой она тянулась с основания энергоблока и до самого остроносого шпиля.
— Вот тут группа «Альфа» должна сунуть гранату в пасть этому зверю, — старик подхватил ручку с кипы бумаг на столе и ткнул примерно посередине светящегося стержня, — Четвертый этаж. Выше можно, ниже — нельзя. Иначе не вырубить эту штуку, и народ весь поляжет. Может рвануть так, что снесет вместе с нами. Необычно, да?
— Да, нетипичная конструкция, — задумчиво ответил Виктор. — Ещё не встречал такой.
— И я говорю, «Венет» в состоянии войны умудряется делать то, что Земля не успевает, будучи на гражданке.
Облокотившись руками о край стола, Виктор опустил голову и сгорбился, выдав свою усталость. Казалось, он на мгновение задумался, прежде чем прервать тишину:
— Сколько осталось заложников?
Ответ поступил не сразу. Усталость Виктора передалась всем вокруг, и старый вояка присел за стол, со скрипом откликнувшись на спинку кресла:
— Семьсот. Не поверишь — семьсот было, семьсот и осталось. Недавно «Венет» привез еще несколько десятков, пополнил свои запасы. Наверное, эта сеть сумасшедшая, или помешана на цифрах и порядке, раз так маниакально оберегает это число. Люди умирают, Виктор, мы слышим их крики каждый день. Мертвых выкидывают с вентиляционных шахт. Представления не имею, что там творилось бы, если бы трупы разлагались прямо в блоке. Там и так сидит куча народу, почти без еды и воды. Каждый день кого-то сбрасывают вниз и никому ещё не удалось убежать — работают дзоты. «Венету» необходима эта точка, ради нее он выкрал людей и провез их через спорные территории. Думает, что у Конфедерации такое доброе сердце, что у нее не поднимется рука пустить ракету по заложникам. Вечная схема, и какое-то время она хорошо работает. Но, видимо, именно это время «Венету» и нужно, раз он так тянет. Надежда только на «Альфа». Жаль, что это последняя группа.