— Артем, ты жив? — послышался взволнованный голос Адаля. — Мы зафиксировали вспышку. Прием! Слышите меня?
— Я же сказал, что предпочитаю одиночество. Особенно в такие интимные моменты, как этот.
— Эм… — я явно смущал молодого кадета. Может, и не кадета, но вел он себя как неоперившийся юнец. — Доложите о ситуации, Артем.
Они называли меня по имени, не удосужившись присвоить позывной. Находиться на войне без позывного — отстой. Не было в этом ни капли поэзии. А я хотел, чтобы она была. Хоть бы такая грубая и мрачная, как все вокруг меня.
— Положение — все плохо, и лучше становиться не намеревается.
— Конфедерация запросила шаттл эвакуации в ваш сектор. Еще не поздно повернуть назад, чтобы успеть. Я постараюсь задержать их, чтобы вы успели. Это приказ!
— У тебя закурить есть? — от бега хреново дышалось, и я немного похрипывал.
— Я… нет, я не курю. И далеко…
— Ну и засунь тогда свои приказы в задницу, раз ничем помочь не можешь.
— Просто… что происходит, Артем? Зачем вы там, если не выполняете приказы Союзных сил?
— Забыл как-то подумать об этом, когда начал бежать. Некоторые вещи, Адаль, делаются чисто для удовольствия. Ты поймешь это, когда я приду к финишу.
Еще немного, и я что-то увижу. Я должен был увидеть это до того, как погаснет шпиль энергоблока и все окончательно погрузится во тьму. «Венет» больше не будет разбрасываться молниями, чтобы напугать заложников внутри энергоблока. Он накопил слишком большой заряд для моего уничтожения и вывел систему из равновесия. Пули не преследуют меня, потому что я слишком близко к обшивке, системы наведения просто не работают. Наверное, именно так все и было, кто его знает? Но опасности не чувствовалось, а значит, пора оказаться внутри. Там меня ждет еще один демон.
Пробежавшись по окружности, я уткнулся в проломленную напрочь стену с бронетранспортером, застрявшим в обрушившемся проеме. Кто-то пошел на таран перед тем, как окончательно заглохнуть. Ничьих тел я рядом не заметил. Скорее всего, они остались внутри. Я не мог знать, что здесь находится пролом. И «Венет» знал, что я не знаю.
Свет гаснет, нужно поторопиться. Посмотрел в дырку между бронетранспортером и стеной: вполне вместительная. Но будь я чуточку толще, не пролез бы. Спасибо наркотической диете — сегодня я окажусь внутри.
— Так, хорошо, Артем, — Адаль дышал глубоко, голос его дрожал. — Давайте мы все немного успокоимся и решим, что делать дальше.
— Я спокоен, — я был действительно спокоен. Только легкие разрывались на куски и колени забыли, как ходить без боли.
Ввалился внутрь, запнувшись о какую-то железяку поперек щиколотки и полетел вниз.
— Черт, — выругался я, а у меня над головой что-то просвистело, вспыхнуло и врезалось в литой корпус транспортера. Меня осыпало искрами с головы до ног. Откатился вправо, потом еще раз и еще раз. Делал это в кромешной тьме, поэтому не глядел, куда катился и уж точно не видел, куда закатился окончательно. Но, по всей видимости, это была стена, потому что она не пропускала выстрелов. Включились аварийные прожектора, и, в целом, стало посветлее. Наверху началась возня, люди почувствовали выстрелы и начали паниковать.
— По нашим данным внутри находится механический дроид системы Flor. — 4 Gen. с мысленным ядром за грудной пластиной, прямо по центру, — проглатывая слова, протараторил Адаль. — Стреляйте ему прямо в грудь, чтобы обездвижить.
— Смрад здесь стоит просто ужасный, — пожаловался я Адалю. — Пахнет мочой, потом и испражнениями. Адаль, ты знаешь, как пахнут трупы?
— Нет, Артем Владимирович.
— Я тоже не знал, до сегодняшнего дня. В этом запахе нет ничего особенного, — закашлялся. — Если только немного поэзии, но такие стихи я обычно не пишу.
— А какие вы пишите?
— «Бог выбивает пустотелую спесь
В идеальном, измученном мире
Нам ли понять, за какие грехи мы находимся здесь
В идеальной, просторной квартире».
— Красиво.
Механик затих, дожидаясь, пока я выгляну из укрытия. Так уж получилось, что приблизиться он не мог — слишком острый угол, он будет как на ладони, а если первый шаг сделаю я, у меня будет только одна попытка.
— Адаль, ты любишь небо?
— Я видел только одно небо.
— Тебе понравилось то, что ты видел?
— Если бы мне понравилось, я бы не был сейчас там, где я есть.
— Так ты с Марса?
— Нет, я с Венеры.
— Знаешь, мне тоже не нравится Венерианское небо. Если честно, на этой планете мне вообще ничего не нравится. Но если бы это был мой дом, наверное, я бы любил эту психованную стерву. Потому что я здесь родился. Прошлое всегда вспоминается красивым… Почему тебе не нравится здешнее небо?