Открылась дверь.
— Сид Гарне! Что вы делаете!
Человек в форме кинулся к нему. Следом зашла, причитая, жена доктора.
— Да к нему же нельзя! Ну что вы! Он слаб ещё!
Следователь усмехнулся:
— Слаб! Уже рвется в бой!
Невзор не стал обсуждать, куда он рвался на самом деле.
— Простите, вы не представились.
— Да, конечно. Следователь военного отделения службы охраны правопорядка Ярослав сид Нек. Мне нужно вас расспросить по поводу инцидента, произошедшего с вами вчера вечером.
— Хорошо. Садитесь. Не надо стоять надо мной, не волнуйтесь, я не собираюсь вставать, а затем оседать на пол, словно девица на душном балу. Дона Шаль, распорядитесь насчёт чая, будьте так любезны.
Растерянная женщина (наверно, Мир дал ей строгое указание к больному никого не пускать), немного расслабилась и поторопилась спустится к слугам. Жена доктора за всем любила следить лично.
Гость сразу перешёл к делу.
— Итак, первый вопрос: вы знаете, кто это был? Свидетельница сказала, что пистолет держала девушка. Это так?
Невзор вздохнул. Ох, Светласка, что ж ты наделала! Глупая девочка! Куда ввязалась? Никогда бы ты сама не додумалась до такого. Стреляла полным ненависти взглядом, да было дело, но не пулями.
— Сид Гарне?
А ведь это ты виноват, Невзор. Ты повесил ее отца. Из-за твоего поручения убили ее бабушку. И теперь девочку арестуют тоже из-за тебя. Справедливость превыше всего, да?
— Генерал? Так вы знаете, кто это был?
Невзор посмотрел на человека, застывшего в ожидании его ответа, тяжёлым взглядом.
— И да, и нет. Дело в том, что мне показалось, что это была Светласка дон Слав. Но я точно знаю, да и хозяин этого дома, доктор Шаль подтвердит диагноз: эта девушка не может ходить. И современная медицина бессильна ей помочь. Но та, кто в меня стреляла, не только стояла на своих ногах, но и могла на них свободно передвигаться. Возможно, то, что черты лица показались мне знакомыми — лишь бред раненого, навеянный тем, что в этот же день я узнал, что мою знакомую Милену дону Слав убили, а ее внучка пропала без вести.
Следователь удовлетворённо кивнул, самолично записывая пространное объяснение раненого на казённую бумагу. Металлическое перо скрипело при каждом нажатии.
— Хорошо. Ещё вопрос —…
Оказалось, сид Нек имел в запасе ещё много вопросов. У Невзора за годы службы изрядно натренировалось терпение, сейчас же даже оно готово было лопнуть, когда следователь в пятый раз стал спрашивать о том же самом. Но, опередив генерала, первой возмутилась дона Шаль, доведённая до отчаяния самовольным поведением больного и наглостью допрашивающего его следователя.
— Нет! — она решительно стала между Невзором и сидом из службы правопорядка. — Вы это уже спрашивали! А он раненый, между прочим, ему уход нужен! И спокойствие. А вы человека тревожите. И поужинать ему не даёте!
Под напором женщины суровый мужчина немного смутился. Неудивительно: мягкая, простая в общении, жена одного из лучших докторов столицы при желании (а по большей части по поручению мужа) превращалась в строгую непреклонную статую, способную убедить кого угодно в чем угодно. Не зря же она с мужем прошла почти все войны, во время которых он работал в госпиталях, изгнание в далёкую провинцию после смерти одного именитого пациента и триумфальное возвращение обратно после хирургической помощи господаревым родственникам. Эта женщина видела горы мертвых солдат, подавала мужу пилу, когда было необходимо отрезать раненому загнившую ногу или руку, и зашивала животы после того, как уложила кишки обратно внутрь. Эта женщина вырастила троих детей и теперь радовалась пятерым внукам. Она многое умела и многое видела. Гораздо больше столичных офицериков, половина из которых если и стреляла в человека, то на какой-нибудь глупой дуэли. Маменькины сыны, записанные на "теплое" местечко в Стольграде благодаря деньгам или связям. За недолгое пребывание в должности интенданта столицы, Невзор повидал таких не мало. Но и мужчины постарше часто робели перед доной Шаль, когда она сурово сводила брови.
Следователь встал.
— Хорошо. До свиданья, сид Гарне. Здравствовать вашему роду, дона Шаль.
— И вам не хворать!
Едва гость ушел, как женщина развила бурную деятельность: вызвала служанку с подносом, взбила подушки, усадила Невзора "кушать". Есть не хотелось, но генерал послушно попробовал и бульон, и паштет, и новый сорт чая, привезенный с самого юга Ягайского полуострова. А потом так же послушно улёгся на подушки. Дона Шаль ушла, наказав ему отдохнуть, служанка унесла поднос. В комнате наконец воцарилась тишина.
Солнце клонилось к закату, и спальня, расположенная, видимо, на восточной стороне дома, медленно погружалась в сумерки. Мысли у Невзора были под стать постепенно заполнявшей комнату темноте: мрачные, тяжелые. Себя-то не обманешь. Он точно знал, что стреляла в него Светласка. Хорошо успел рассмотреть и лицо девушки, и глаза ее, полные боли, гнева и торжества. И то, что она действительно стояла на своих собственных ногах. Как ее вылечили? Если только "обменом", как поменяли лицо Вадиму. Но подобные магические технологии под запретом, и знать о них, а тем более ими пользоваться, могут лишь люди вроде Авата. Однако служба главного чародея Серземелья не стала бы заниматься глупой девчонкой с торговой Чугунной улицы. И к Невзору претензий у них быть не может. Сид Гарне знал, что тайные службы занимаются не только расследованиями, поимкой шпионов, заговорщиков, врагов господаря и т. д., но и устранением некоторых лиц, вредящих Серземелью. Но к генералу, что большую часть жизни провел на границе, какие могут быть претензии? Невзор всю жизнь служил верой и правдой господарю. Да и ни значительного веса, ни могущественных покровителей, ни порочащих связей он не имеет. Такой организации он неинтересен. Тогда кто ей помог? И зачем? Специально выбрали девчонку, обиженную на него за смерть отца? Промыли мозги, каким-то чудесным образом излечили ее болезнь (а скорее, просто передали ее недуг другому человеку) и благожелательно снабдили пистолетом? У девочки есть мотив, так что руки заказчиков останутся чисты. То, что Светласка кричала ему каждый раз: "Убийца!" — знала вся Чугунная улица, пожалуй. А глупая принципиальная внучка доны Слав своих благодетелей не выдаст, хоть пальцы ей ломай. У нее в груди не сердце — комок огня. Нет, не выдаст.
Не угодил кому-то Невзор. Сильно не угодил. Не побрезговали в прошлом покопаться, связи его отследить, найти потенциального мстителя. Неспроста это. Покрывал, видно, сида Грош кто-то очень влиятельный. И, вероятно, дело отнюдь не в простом казнокрадстве. Значит, Грош участвовал в чем-то посерьёзнее. А Невзор этого нечаянно коснулся. И теперь его сочли слишком любопытным. Опасным.
Неприятные тяжёлые мысли сменялись картинами прошлого. Вспомнилось шиданское поселение, разудалое бахвальство серземельских солдат, жалобы на кражи и насилие, дела о мародерстве. Тела, болтающиеся на ветру. Вспомнилось лицо доны Слав, слезы и упрёки, долгий разговор. Ненависть в глазах девочки-калеки, со временем только усиливающаяся несмотря ни на какие доводы и помощь. Потом юное женское лицо сменилось другим. Настороженные серые глаза, не тронутые краской губы, фарфоровая кожа. Всегда замёрзшая, всегда недоверчивая, всегда бледная. В недавнем сне Либена вен Силь показалась ему настоящей, а не плодом собственного воображения.
— Приезжайте. Я вас вылечу.
Прошлой ночью он пообещал, что приедет. И сейчас, проваливаясь в неприятную, тревожную дрёму, Невзор дал себе зарок отправиться в Малахитовый дом как можно быстрее. Здесь, в столице, он сделал все, что мог, остальное — дело канцлера и Авата. Теперь надо было разобраться с причиной погодных аномалий в Блотоземье. Судя по всему, это не погодное явление, а магическое. Кто и зачем портит там урожай?
Ехать. Как только немного подживет рана.
С этой мыслью сид Гарне окончательно провалился в сон.
***