До сегодняшнего дня.
— Да, — ответил Вадим честно. — Сам удивляюсь, но препираться с вами мне интересно.
Зоряна тоже удивилась этому откровению. Даже не сразу нашла, что сказать. В результате сконфуженно промямлила:
— Или вы шутите, или это скоро пройдет.
Мужчина из ее поведения сделал свои выводы.
— Значит, я вам тоже интересен?
— С чего вдруг? Вы…
Она осеклась, закусила губу. Помолчала с минуту, а потом продолжила другим, менее резким тоном:
— Вы способны к самокритике и в своей грубости искренни — это необычно. Но не более того.
Вадим улыбнулся.
— Хотели сначала соврать, а потом решились на откровенность?
— Только в ответ на вашу искренность.
Он рассмеялся.
— Вы уверены, что хотите получить честный ответ?
— Да.
Он смотрел на девушку с насмешкой. Ну, что ты спросишь? Мой доход? Сколько у меня было женщин? Нравишься ли ты мне? Знаю ли я обидчика твоей сестры? Что?
— Почему вы все время трогаете свое лицо?
Да, а он думал, что она его больше удивить не сможет! И откуда такая внимательная выискалась?
— Потому что оно не мое?
Зоряна не успела возмутиться столь глупым ответом — Вадим, не прощаясь, вышел из комнаты. Возвращайтесь к своим измерениям, дорогая дона! У вас полно работы, демоны б побрали и ее, и вас!
***
По стеклу стучали капли дождя, и в этом ритме Либене чудилась музыка Прощального обряда. Дорога, ведущая к парадному входу, была пуста. Ни пасынок, ни жених не торопились возвращаться под крышу Малахитового дома. Филипп рано утром пытался съездить в Нахолмье за почтой, но дороги опять размыло так, что пришлось поворачивать коня с полпути.
Ловушка. Это место, с первого взгляда показавшееся ей прекрасным дворцом, на самом деле всегда было клеткой. Даже для Алия.
Открылась дверь, прерывая ее странные размышления.
— Доброе утро.
Зоряна присела.
— Доброе, — Либена отошла от окна. — Я слышала голос уважаемого вена Борз. Он вам докучает?
Вопрос заставил девушку задуматься.
— Это не стоит вашего внимания. Думаю, мы просто развлекаем друг друга пустой болтовней.
— Вот как.
Либена почувствовала укол зависти. Ей разговаривать здесь было не с кем.
— Насчёт завтрака, — девушка посмотрела в пол. — Я могу есть со слугами.
Это отчужденное замечание человека, ещё недавно с жаждой ведающего ей об особенностях создания аппаратов, исследующих магические эманации во время изменения погоды, задело Ли. Она холодно осведомилась:
— А вы причисляете себя к слугам?
— Это вам решать.
— Ешьте, где вам заблагорассудится. В этом доме нет строгих правил.
"С некоторого времени," — она оставила несказанным. Дона Добре виновато произнесла:
— Я не хотела вас обидеть. Просто не люблю навязывать свое общество.
— Или наслушались бредней столичного циника, — проницательно заметила Либена. Зоряна покраснела.
— Вы правы. И это тоже.
— Признать ошибку — мужественное решение, — одобрила девушку вена Силь. — Если вам действительно неудобно есть с нами — можете спуститься на кухню. Если же этот порыв — глупая попытка следовать чужим "мудрым" советам, то думайте сами, стоит ли так поступать.
— Спасибо.
Либена с интересом рассматривала гостью. Она была на несколько лет моложе Ли, более загорелая и более бойкая на язык. Думающая, что все знает, и сможет распознать угрозу издалека. Глупая девочка.
— Уверена, вы сейчас прониклись ко мне некоторой долей благодарности.
— Да, — озадаченно кивнула девушка. Либена устало вздохнула.
— Дона Добре, люди, дающие хорошие советы, порой ещё опаснее тех, кто даёт плохие. Никогда никому не верьте. Самую яркую окраску имеют ядовитые змеи.
Зоряна озадаченно сморщила носик. Либена отвернулась, посмотрела в окно. Сид Гарне, а кто же вы на самом деле? Змея или цепной пёс господаря? И откусите ли вы руку тому, кто вам ее протянет обнаженной? Теперь уже поздно об этом судить голословно. Шаг вперёд сделан и остаётся только дрожать, застряв в состоянии неизвестности.
Ваш ход, Невзор. Я его жду.
И вас.
***
Вадим проснулся к ужину. Бодрый, посвежевший, проголодавшийся. Закончив с туалетом раньше обычного, лишнее время аристократ решил потратить с пользой и навестил Игнаса. Мальчишка выглядел совершенно здоровым и чувствовал себя соответственно.
— Я благодарен вам за заботу, уважаемый вен Борз, — как всегда пылко заявил дон Брит. — Если могу чем-то помочь — только скажите!
— Вообще-то можешь, — Вадим с интересом рассматривал юношу. — Расскажи, что ты помнишь?
Дон Брит сосредоточенно нахмурился.
— Я… а про что вспомнить?
— Как упал.
— … Я не помню.
Быть того не может!
— Совсем ничего?
— Да.
— А фраза "вы его убьете" тебе о чем-нибудь говорит?
Игнас поежился.
— Нет. А чьи это слова?
— Да так. Ничьи.
Вадим попрощался с юношей и вышел из комнаты. Игнас задумчиво почесал лоб. Что всё-таки от него хотел уважаемый вен Борз? Непонятно. Может, стоило рассказать о девушке в белом? Но ведь она ему просто приснилась, а разве стоит судачить с важным человеком о каком-то глупом сне? А больше Игнасу рассказывать ничего.
Юный дон Брит тяжело вздохнул и перевернулся на другой бок.
***
Ужин прошел в тягостном молчании. Либена, как всегда строгая и отчужденная, не стремилась развлекать гостей беседой. Зоряна тоже была неразговорчива, хотя ее деятельной натуре это, видимо, давалось с трудом. Вадим, надеясь на приятный вечер если не в своей спальне, то хотя бы в гостиной, тоже старался помалкивать, дабы не распугать двух потенциальных собеседниц. Всё-таки такая глушь не для него, привыкшего к бесконечным столичным балам, ужинам, театрам и прочему. Без общества, без общения Вадим чувствовал себя рыбой, выброшенной из воды. Одиночество даже в юности давалось ему тяжело, а уж теперь он и подавно не мог находится наедине с самим собой слишком долго. Над кем смеяться, для кого придумывать остроты? Для себя? Этак и до душевного расстройства недалеко.
После ужина, показавшего то ли наступление хрупкого перемирия всех со всеми, то ли наоборот, углубление разлада в их маленьком обществе, хозяйка и ее гости переместились в гостиную.
— А почему у вас некоторые комнаты на первом этаже закрыты на ключ? — поинтересовался Вадим у Либены.
— Это кабинет Чеслава.
— У него три кабинета? Он так статен, что не помещается в одном?
— Разве это вас касается?
Вен Борз заметил, что эта женщина его боится. И каждый раз, чуть что, тут же встаёт в агрессивную позу (иносказательно). Он привык, что боятся две категории людей: тот, кто слаб, и тот, кто виноват. Вене Силь подходило второе. Не считать же слабой вдову самого богатого старда Дрягвенской провинции? А может даже и всего Илийского округа. Алий вен Силь в свое время обитал в верхних залах господарева дворца и имел среди друзей и знакомых первых лиц государства. Хоть и пользовался он этими знакомствами очень странно: в основном для того, чтобы добыть какой-нибудь новый артефакт в свою коллекцию.
— Или вы считаете, что перед гостями должны быть открыты все двери? — продолжила вена Силь.
— Закрытые двери всегда возбуждают бо́льший интерес, чем открытые, — ответил Вадим. — Если что-то заперто на ключ, значит, это что-то усердно прячут от чужих глаз.
— Естественно. Например, дамы хранят свои драгоценности в шкатулках с замком, мужчины держат важные бумаги в запертых ящиках стола, а современные банки, говорят, обзаводятся жаропрочными сундуками под названием "сейф". Вы же не собираетесь просить гиленского правителя открыть вам дворцовую сокровищницу или канцлера вен Воль — предоставить доступ к его кабинету?
Доводы женщины аристократа не смутили.