— Но ваш пасынок не канцлер, или я чего-то не знаю?
— Он — стард. И у него много документов, относящихся и к благополучию Блотоземья в целом, и касающихся непосредственно наших земель — Замарья.
Зоряна, с беспокойством наблюдающая за спором, решила вставить свое слово:
— Замки — это очень важно. У нас в Институте в прошлом году украли два дорогих аппарата, действующих на магической основе. В итоге пропажу так и не нашли, а трёх человек уволили. "Для профилактики".
Девушка явно симпатизировала хозяйке, пытаясь прервать их с веном Борз обмен сухими репликами с оттенком враждебности. "Спелись," — подумал Вадим.
— И много у вас таких механизмов? — поддержала разговор Либена.
— Институт активно сотрудничает с учебными и исследовательскими заведениями нашего западного соседа — Срединного королевства. А они, как известно, главными направлениями развития науки считают артефакторное дело и логику приложения магии. За последние сто лет им удалось достичь значимых успехов в этом. Тогда как на севере до сих пор ездят на лошадях, а в центре Континента используют самоходные экипажи, передвигающиеся за счёт особых движителей — артефактов управления, которые содержат в себе зацикленную в круговом движении лошадиную силу, закрепленную и управляемую каплей чародейский крови, учёные Срединного королевства разработали механизм, способный двигать кареты, работающий на основе сложения физических и магических законов нашего мира.
— Без магической крови? — удивилась вена Силь. Зоряна кивнула.
— Да! Только представьте: двигатель, для которого нужны только предметы: обычные и наделённые определенными свойствами. Например, вы знали, что уголь добываемый в Кардерских горах обладает собственным магическим полем, в котором королевские учёные обнаружили игни-нити, воплощающиеся в мире физическом в коричневых пятнах и линиях на угле? Если соединить кардерский уголь и балааров кристалл, то при горении высвобождается энергия, способная двигать не только один экипаж, но и несколько! Как применять подобную силу, а главное, в какую форму ее обратить и как ей управлять, сейчас только разрабатывается. Но потенциал этого опыта огромен. Я разговаривала с нашим профессором нисом Роб, которому удалось побывать в Срединном королевстве на лекциях автора этой теории, и он рассказывает удивительные вещи! Вот если взять силу одной игни-нити за "икс", а… — Зоряна, размахивающая от возбуждения руками, опомнилась, резко сложила ладони на коленях. — Простите. Я слишком увлеклась.
— Отчего же? — Вадим на секунду бросил взгляд в сторону графина с вином, но быстро перевел его на покрасневшую лаборантку. — Ваш рассказ очень интересен. Особенно про профессора. Нис Роб, да?
— Да.
— Я так понимаю, нис Роб любит рассказывать о всяческих интересных вещах за чашечкой чая, сидя на уютном диванчике в своем кабинете наедине с благодарной слушательницей? Ох уж эта наука!
Зоряна вспыхнула.
— Не мерьте всех по себе, пожалуйста!
— Неожиданное заявление. А как же ваша страстная нелюбовь к аристократам? Нисы хоть и новая аристократия, но всё-таки — аристократия.
— Я никогда не обобщала! — возмутилась девушка. — И говорила только про молодых бездумных франтов, не обременённых честью!
— Вы предпочитаете стариков? Правильно, они поопытнее и побогаче. В смысле, много куда ездят и имеют огромный багаж знаний, а вы о чем подумали?
— Я думаю, что уже поздно. — Либена встала. — Доброй ночи, уважаемый. Доброй ночи, дона Добре.
Хозяйка дома покинула комнату, как всегда кутаясь в толстую шаль. Вадим насмешливо посмотрел на Зоряну:
— Вам тоже пора?
Девушка гордо вскинула голову — в его словах ей почудился вызов.
— Я вам мешаю?
— Нисколько. Наоборот, я пришел к мнению, что мы с вами довольно похожи.
— Вот как?
— Да, мы с вами небожители с одного облака*. Вы так же, как и я, живёте стереотипными представлениями, так же презираете окружающих, хоть себе в этом и не признаетесь, так же имеете на все собственное мнение и не любите его менять под воздействием внешних факторов. И покорность вы можете надевать лишь как временную маску, не более. Не представляю, почему вас ещё не выгнали из Института.
— Я очень люблю свою работу и хорошо в ней разбираюсь.
— Это видно. Но боюсь, этого мало. Скорее всего либо вы скрашиваете вечера какому-нибудь вашему начальнику (не краснейте, откуда вы знаете, что я имею ввиду? Уверен, вы помогаете ему с документацией, не более!), либо вам покровительствует какой-нибудь бескорыстный импотент от науки. Скорее всего просто из чувства жалости. Возможно, он принял вас на место сестры и отчасти винит себя в ее смерти.
Зоряна нахмурилась. Взгляд ее метал молнии, рот приоткрылся, готовя выбросить в лицо мужчине очередную обвинительную тираду. Вадим попробовал опередить девушку:
— Я — хам, ничтожество, зазнайка, глупец, грубиян, мужлан, невежа. Я перечислил все слова, что пронеслись сейчас в вашей голове или что-то упустил? Судя по вашему раздосадованному виду, запас ругательств у вас крайне мал. Ничего, со временем расширится, не беспокойтесь. Ну что ж, партию словами мы сыграли, дона Добре. Может, теперь сыграем в шахматы?
Зоряна прищурилась, всматриваясь в лукавое лицо сидящего напротив мужчины. И приняла вызов.
— Хорошо! Давайте в шахматы.
Вадим довольно улыбнулся.
— Только чур, я играю черными.
— Я в этом не сомневалась.
— Вот мы и пришли к первому в нашей жизни консенсусу.
Звякнули деревянные фигурки, занимая свои места.
Да начнется игра.
____________________________
*Небожители с одного облака — равно "одного поля ягоды". То есть "мы очень похожи". В старых-старых сказках Континента фигурируют люди с крыльями, живущие на облаках — небожители.
Глава 17. Подхолмье
— Папа, а когда мама плидет?
Любима примеряла деревянной кукле бусы и серьги, что ей смастерил в кузне отец. Яромир смотрел на нее с тоской и жалостью.
— Она не придет, Люба.
— А Жина сказала, что плидет. Она много знает. Она говолит, что кого залывают в землю, они потом вылезают. И наказывают плохих. Кто их обижал. А ее блат сказал, что мама пойдет какой-то Лине сердце выглызать. А потом мама к нам велнется, да?
Демоновы бабы с их сплетнями, будь они прокляты! Дети же слушают!
— Жина шутит, дочка. Это легенды Кровавых времён. Сейчас в центре Континента никто не восстаёт из могил. Ну, может, на севере встретится кому-нибудь раз в год случайно созданная нечисть. Да и то будет тварь болотная или лесная. Не бойся, никто из могил не поднимается в нашем веке.
Девочка насупилась.
— Я не боюсь! Я маму жду!
Яромир почувствовал бесконечную усталость. И злость. Она поднималась из глубин души и затапливала все его существо. Ну, бабы стервы! Мотают ребенку душу, а ведь и без того ему с девочкой приходится не сладко! Без Данисы жить трудно, а тут доброхоты ещё в свежей ране калёными клещами возятся!
— Мама не придет. Маму забрал Отец.
— Зачем? — удивился ребенок. — Нам она нужнее.
— Зато там ей лучше. — Бред, но что ещё он может сказать малышке? В Серземелье, как и во многих соседних странах ни в перерождение душ, ни в мир мертвых не верят. Но нельзя же сказать ребенку просто: мамы нет и никогда ты с ней не встретишься, потому что душа ее — осколок мира, что сотворил Отец, и, умерев, она лишь вернула данную ей миром энергию на место? Нет, маленькой девочке такое рассказывать нельзя. И Яромир продолжил говорить ересь: — Здесь, помнишь, мама лежала, болела, ей плохо было? А там, у Отца, она будет здоровой и счастливой.
— Как же она будет счастливой, если там нас нет? — вытирая выступившие слезы, спросила Любима. Яр сел на пол рядом с дочкой, погладил ее по голове. Стал нервно придумывать очередную отговорку.
— А там… Она на нас оттуда смотреть будет. Как мы живём, как ты растешь, как замуж выйдешь за хорошего человека. И будет радоваться за нас. Любоваться на твое новое платье. Улыбаться, наблюдая, как твои куклы пьют чай.