— Имел счастье лицезреть неподражаемую чету вен Хлад и их незабываемую дочь. А вы?
— Ездил по службе, — Драгомир легко вскочил в седло. Конь у него был матерый, если не старый, довольно дешевой породы, хоть и ухоженный.
— Я думал, вы предпочитаете дилижансы, — отметил Вадим, окидывая взглядом уже самого всадника. Нис Зорь выглядел на уровне своего коня: недорогая, добротная одежда, поношенная, но вследствие тщательного ухода это не бросалось в глаза.
— Зависит от обстоятельств, — блеснул зелеными глазами судейский. "От расстояния," — поправил его мысленно Вадим, вычисляя, а не от венов ли Хлад едет уважаемый Драгомир? И — от них или просто с их земель? Крестьяне, с которыми разговаривал нис, были, кажется, как раз с земель венов Хлад…
Старая вражда? Или нис Зорь просто выполняет чью-то просьбу? Кушать, небось, всем хочется хорошо. И костюмчик новый прикупить стоило бы.
— Говорят, у вас много сестер, — резко сменил тему Вадим. Драгомир в удивлении приподнял брови.
— Чем обязаны такому интересу с вашей стороны?
— Ну надо же нам с вами скоротать путь за беседой? Или вы предпочитаете дифирамбы погоде?
— Боюсь, в нашем краю петь дифирамбы нечему. Если только проклятия.
Вадим улыбнулся безыскусной шутке. Либо судейский и вправду слишком прямолинеен, либо хорошо притворяется.
— Погода у вас здесь и вправду — мрак. Но неужели в этом краю не жалуют никаких развлечений? Балы, осмелюсь заметить, у вас редко устраивают. А охота? Леса, наверно, полны зверья? Или ягодники-грибники всех распугали?
Драгомир посмотрел на опушку, нахмурился.
— Не советую вам ходить по здешним лесам.
— Отчего же? Вдруг я разыщу какой-нибудь клад? Знаете, это новомодное увлечение столицы — искать артефакты или фолианты прошлого!
— Боюсь, здесь вы можете найти только неприятности. Недавно, например, лесничий разъезд отыскал стоянку разбойников. А мальчишки из Огоневки неделю назад наткнулись на труп чародея.
Вадим резко втянул воздух.
— Чародея? Неужто того загрызли волки?
— Нет, — Драгомир зло усмехнулся. — Люди. Он и так раненый был, с дырой в животе, а потом ему голову проломили. Звери останки обглодали уже потом. Так что места здесь не злые, но временами неспокойные. Да и сама природа не благоволит прогулкам. Так что лучше вам гулять вокруг поместья.
Прозвучало объяснение очень веско и многозначительно. Неужто угроза? О, если бы это было так, Вадим сплясал бы от радости! Вен Борз поспешил ответить провокацией:
— Да, я заметил: болота, леса. Немудрено, что Алий вен Силь сгинул в непогоду недалеко от дома. Кстати, кажется, именно вы занимались его смертью, верно? И лично засвидетельствовали, что он уехал перед ливнем, а после дождя его конь был найден на краю обрыва, а кусок плаща — на свисающих над рекой ветках? Трагичная истории, достойная пера Эклихта! Или я что-то упустил?
Драгомир ехал спокойно, практически не управляя конем, и не дрогнул ни рукой, ни коленом при упоминании несчастного случая двухлетней давности, но вот глаза его недобро блеснули. И взгляд стал… решительным. Словно он собирался стоять горой за что-то. А значит, ему было что скрывать!
— Вы из серых? — напрямую спросил нис Зорь. Вадим рассмеялся.
— Не знал, что наличие любопытства определяет служебную принадлежность. В таком случае в охране порядка служили бы исключительно дамы!
Драгомир промолчал, но было видно, что он сделал определенные выводы из их разговора. Вадим неожиданно почувствовал раздражение. Впервые его читали так легко. Но сам виноват, что подставился.
— Вам направо, — судейский коснулся шляпы. — Прощайте.
— До свидания, любезный, до свидания! — без искреннего задора попрощался вен со спиной собеседника и повернул к полям стардов Силь.
Показавшееся из-за туч солнце резануло по глазам, словно отблеск тижийского зеркального амулета в степной ночи. Даже зубы заболели. Вадим знал, что такая боль называется "фантомная", то есть ненастоящая, это просто память тела о том, что случилось когда-то, но ничего поделать с рефлексами собственного тела не мог. Пальцы привычно пробежали по скуле, но не встретили на пути рубцов — только чистую кожу. Иногда на этой коже могли появляться едва заметные следы, похожие на оспины — Ават называл их "точками подшива". Наверно, именно в этих местах чужое лицо прикрепили магией к его мясу. А у того, второго, носящего его шрамы и ожоги… что у него?
Солнце скрылось, забирая с собой неприятно яркий свет. Боль осталась. Наложилась на раздражение и злость, и мир окончательно помрачнел, став серым и противным. Как обычно.
— Нет, я попорчу этому судейскому шкуру! — пообещал сам себе Вадим, направляя коня к видневшейся на поле вышке. Если повернуть от нее на северо-восток, то как раз выедешь на дорогу к Малахитовому дому.
— А ну лезь с вышки, потаскуха!
Полупьяный рык в поле был слышен хорошо. Вадим пришпорил коня.
— От тебя, ведьма, парша по полю пошла! От тебя! А ну лезь сюда!
Пьяный крестьянин весьма приличного вида (у него даже сапоги были!) ударил пудовым кулачищем по дереву. Зоряна вскрикнула, но тут же взяла себя в руки и, свесившись вниз, показала мужчине пистолет.
— Если вы не прекратите портить имущество стардов вен Силь и Метеорологического института, я буду вынуждена выстрелить! Имейте это ввиду! Я хорошо стреляю!
— Выдеру, суку! — взревел… кажется, сын старосты одной из соседних деревень. — Выдеру и отдеру! Дона! Никакая ты не дона, шалава в штанах! Батьку стращают, а это ты, ты, тварь, попортила урожай! У, приехала, бесстыжая бля…
Стилет просвистел у правого уха крестьянина и вошел в дерево, как в масло.
— Любезный, дона Добре — гостья стардов. Советую вам убраться отсюда как можно быстрее, если вы не хотите проблем.
Мужчина с сомнением посмотрел на вышку. Вадим тоже. Зоряна стояла на краю, в широких штанах, хорошо подчеркивающих талию, то ли от работы, то ли в пылу "переговоров", завязки на вороте ее рубашки ослабли, и в вырезе хорошо была видна загорелая женская шея. Всего лишь шея, но это будило воображение, заставляло скользнуть взглядом ниже…
Зря Вадим поссорился с той служаночкой. Ладно, найдет другую. Но теперь стало понятно, отчего мужик спьяну такой концерт устроил. Вадим тоже подумал, что было бы неплохо залезть наверх и…
— Пшел вон! — рыкнул вен зло, и крестьянин, наконец опомнившись, поплелся прочь, испуганно оглядываясь на поигрывающего вторым стилетом аристократа. Зоряна тут же скрылась с глаз, то ли побежав проверять целостность прибора, то ли не желая показывать эмоции.
— Эй, дона? Вы там живы?
Сверху донеслось возмущенное:
— Конечно!
— Испугались?
Вадиму тут же помахали пистолетом.
— Еще чего! Я бы прекрасно справилась и без вас! Все в порядке!
— Не сомневаюсь! Я вообще исключительно бесполезен! Но может вы соизволите составить мне компанию в небольшой конной прогулке?
На несколько секунд воцарилась тишина, потом дрогнувший голос сообщил:
— У меня еще дела.
Вадим скрипнул зубами. Идиотка!
— Да? Жаль! А я хотел посоветоваться с вами по поводу артефакта, который нашел в лесу. Вдруг он имеет отношение к изменениям погоды?
Наверху что-то пискнуло, зашуршали какие-то листы, взволнованный голос торопливо произнес:
— Я уже почти закончила! Секунду! Сейчас спущусь!
Вадим победно улыбнулся.
Зоряна спускалась вниз с очень независимым видом, но жилка на ее шее билась быстро-быстро, а ноги постоянно соскальзывали с опор, благо она крепко держалась за перекладины руками. Вадиму так и хотелось самому сдернуть ее оттуда, но он даже не спрыгнул с коня. Если дона хочет независимости — пожалуйста. Это ее выбор.
— Испугались? — спросил Вадим, наблюдая, как покрасневшая девушка отряхивает брюки и торопливо завязывает ворот рубашки. Или у женщин это зовется блузка? Зоряна тут же выпрямилась и воинственно взмахнула пистолетом
— Ничуть! Я сама напугаю, кого хочешь! Вы знаете! — добавила она веско. Вадим не разрешил себе рассмеяться. Если слезы торопливо стерты рукавом — это не значит, что глаза перестали быть красными, а на рукаве не осталось мокрого пятна.