Цена его любви
Кира Шарм
Глава 1
Влад.
Времени совсем в обрез.
Лютый так и не приехал.
Несусь в дом Грача через всю столицу, матерясь и скрипя зубами.
Надо перебирать на себя все, что висело на Граче.
Никогда не стремился к этой власти. Но больше некому.
Гордей, — набираю привычно номер.
Ничего, — слышу уже ставшее привычным, но каждый раз злящее до невозможности.
Не может быть ничего, — скриплю зубами. — Все оставляют следы, Гордей. Ходящих по воде и невидимок нет.
Черт, мы все перерыли, все переискали.
Отследили каждый разговор Кобры, каждое его движение. Не только с того времени, как он прибыл в столицу. За месяц до приезда. С кем говорил, с кем встречался. Перетрусили всех и все.
— У Лютого нет наследников, Влад.
— И что? — ни черта уже не понимаю.
— Ты и Лютый. Единственные преемники. Об этом все знали.
— И?
— После тебя кто наследовать будет? У кого есть шанс стать во главе всего?
Хохочу во весь голос. Иногда наши умозаключения становятся запредельными. А проще говоря, — ум за разум заходит. Когда все новые и новые схемы просчитать пытаешься.
— Не смеши меня, Гордей, а то я решу, что тебя пора сдавать в дом престарелых. В маразм впадаешь? Ал? Ты хочешь сказать, что это он родную сестру похитил? Меня подрезал? Из-за этого на самом деле его выдернул? Да он и дня не продержится в этих жерновах! И сам прекрасно об этом знает!
— Я тебе буду говорить о серых кардиналах, Север? Подумай сам, — выгодно же поставить мальчишку, который и приблизительно не понимает, что происходит вокруг. Дергать его за ниточки и постепенно прибирать все к рукам. Все знают, что Лютый от криминала и от родных мест в принципе открестился. Даже говорить о возвращении не хочет. Расчет на то, что и не приедет, плюнет на волю Грача. Он давно не при делах.
— Такими темпами ты сам себя скоро подозревать, Гордей, начнешь. Не мели бред. Алу такое в страшном сне не приснится.
— Допустим. Но на него могут выйти. Убедить подхватить после тебя империю.
— И ты решил, что лучше держать его поблизости.
Бред. У Гордея реально мозги уже совсем завернулись со всем этим. И немудрено. Впервые в моей жизни такой расклад. Чтобы ни просчитать, ни даже намеком не видеть, кто замешан.
— Что Грек?
— Ничего, Влад. Как все. В панике, пытается собственные активы сохранить.
— Серебряков? — знаю, он вроде с нами. Жизнь Грачу когда-то спас, ему невыгодно ни разу того убирать, ведь он его дела все прикрывал, защиту давал нереальную. Но, с другой стороны, Лев Серебряков начал наглеть, грани переходить. Грача уже задалбывать начало. Мог покуситься и на неограниченную власть. Повадки слишком жадные начались у него.
— Вообще ни с кем не встречался, кроме наших. Там, похоже, чисто. Не настолько он отморозок, Север.
Тру глаза, в которые давно уже будто битого стекла насыпали.
Ни одной новой мысли. Ничего.
— Ищи, Гордей. Лучше всего прятать на видном месте. Но притоны все в городе обыщи. Может, там ее заперли?
Все подвалы не просмотреть. Нереально! И невозможно! Границы у нас под контролем, точно знаю, что Регину из страны не вывозили. Но кроме этого ничего у меня нет.
Отключаюсь, чувствуя только одно желание, — повалиться в кресло и бахнуть виски. Но расслабляться далеко не время.
Чуйка говорит, что за этим стоит Грек. Но ни одной улики накопать не могу. И его тайные места тоже все переискали.
На приеме у него надеялся, что какая-то информация выплывет.
Но, черт, из-за девчонки ничего не успел!
Даша…
Где-то под рубашкой невольно расползается теплая волна.
Девочка моя… Ни разу не усомнился в том, что она рассказала. Ни на секунду.
Еще и меня утешать пыталась, успокоить.
А я — подонком себя чувствовал, рассказывая ей все, как было.
Боялся, — отшатнется. Ненавистью в глазах меня прожжет.
Ведь, по сути, я почти как Кобра с ней поступил. Заставил.
Самому себе руки выломать хочется.
А она после этого с таким теплом ко мне потянулась…
Даже не верится. Я такого тепла в жизни никогда не видел. И уж утешать меня точно никто ни разу не пытался. Мои женщины видят лоск, положение и деньги. Не спорю, им со мной хорошо. Во всех смыслах.
Но ни одной никогда и в голову не приходило свою историю рассказать. В место это свое особенное привести. Никогда. А тут вдруг…
Показать ей хотел, что я не чудовище, что обычный человек? Для этого рассказал? Наверное.
Но… Будто током всего прошибает, когда тревогу и нежность эту в глазах ее вспоминаю. Даже тогда, когда первая ночь наша вместе была. Когда ранение мое увидела.