— Я провожу, — тут же отозвался Санджей. — Мне и самому надо одеться, — пояснил он бабушке, поймав ее недоуменный взгляд.
Когда молодые люди, не торопясь, поднимались по лестнице, Санджей догнал Айрин и задержал, заставляя немного отстать от Лалит и Канти.
— Ты уверена, что Вика придет? — спросил он невесту. — Я отправил к вам врача, но дома никого нет. Я должен что-то знать?
— Я не хотела тебя обманывать, — метнув на жениха виноватый взгляд, ответила Айрин, — Но не могла сказать при дади. Вика ушла. Сказала, что у нее очень важное дело и ушла. Она обещала все рассказать, когда вернется, и клятвенно обещала быть на помолвке. Поэтому я не очень волнуюсь, хотя неплохо бы ей уже и прийти.
— Будем надеяться, что все так и будет, — процедил сквозь зубы Санджей — вся эта ситуация не нравилась ему все больше и больше. — Не переживай, если Вика обещала, то она обязательно придет. В этом я уже убедился. Иди, переодевайся, ты будешь самой красивой невестой, — он, слегка приобняв и задержав невесту в объятиях, поцеловал ее в щеку, наслаждаясь мгновениями уединения и тем, как любимая к нему прильнула, после чего отпустил.
Ветер нещадно трепал вишневый, выбившийся из прически локон, а голова Вики покоилась на плече Раджа. Яркая прядка то рвалась к горизонту, стараясь сбежать от хозяйки, то, наоборот, мягкими прикосновениями ласкала ее щеки или застревала в густых ресницах, которые начинали дрожать, пытаясь избавиться от внезапно возникшей помехи.
Опасаясь, что ветер и локон, заигрывающие друг с другом, разбудят дремлющую девушку, которой необходимо было отдохнуть, Ракеш попытался поймать капризную прядку и вернуть ее к более дисциплинированным товарищам. Но едва поднял руку и даже еще не успел прикоснуться к персиковой щеке, на которой покоилась неуловимая беглянка, как Вика, почувствовав движение около своего лица, вздрогнула и открыла глаза — прямо перед собой она увидела смуглую мужскую руку. Вика моргнула от неожиданности, а потом резко отстранилась и остановила на Ракеше взгляд широко открытых испуганных глаз.
— Ты что хотел сделать? — настороженно спросила она, переводя взгляд с его поднятой руки на лицо.
— Ничего особенного, — безразлично ответил Ракеш. — Твои волосы лезли мне в лицо, и я всего лишь хотел их убрать.
Успокоившись, Вика поняла, что наступила странная тишина. Она оглянулась по сторонам — на корме они остались одни — все остальные либо разбрелись по яхте, либо сидели в салоне. Никто не танцевал, не играл на барабанах, женщина не наносила рисунок на ее руки, уже почти до локтя были покрытые подсохшей хной. «Ритуалы приостановлены! Сестра! Помолвка!» — пронеслось в голове, и Вика еще более испуганно посмотрела на Раджа.
— Я что, заснула?! — воскликнула она. — Почему ты позволил мне уснуть?! Почему приостановил ритуалы?! Мы опоздаем на помолвку! Распорядись, чтобы продолжали! — Вика вскочила с дивана и, схватив Ракеша за руку, потащила в салон к импровизированному храму.
— Тш-ш… Успокойся, не так быстро и береги руки — ты испортишь мехенди. — Ракеш аккуратно освободил свою руку от покрытых хной тонких пальцев и, останавливая, перехватил невесту за плечи.
— К черту мехенди! Если тебе это так важно, можешь нанести его себе. Я хочу продолжить ритуалы! И успеть на помолвку! Зачем ты все задерживаешь? — Вика продолжала рваться к храму, но сильные руки не давали ей ни единого шанса освободиться.
— Успокойся, — продолжал уговаривать Ракеш. — Хорошо, что ты отдохнула. День обещает быть длинным, и тебе понадобятся силы. Мы продолжим ритуалы, но для начала ты должна поесть. Ты же не хочешь упасть в обморок на помолвке твоей сестры и сорвать ее — дади посчитает это дурным предзнаменованием. Я не продолжу ритуалы, пока ты не поешь, — для надежности пояснил он, видя, что Вика все еще старается освободиться от него и идти внутрь салона, где стояла статуя Ганеши.
Радж добился своего — Вика замерла в его руках и посмотрела в лицо. И в ее глазах было столько боли, столько недоверия к его словам, переживаний за сестру и нетерпения, что сердце дрогнуло от жалости к ведьме — какой бы она ни была, но сейчас, не задумываясь о себе, делает все возможное и невозможное для того, чтобы сестра вышла замуж. Но несмотря на жалось, он не поменял свое решение, ибо приоритеты давно расставлены и выбор между здоровьем поганки и ритуалами брата предопределен.