Время шло, надежды на звонок таяли — что говорить о нем, если даже сестра позвонила еще только раз, чтобы спросить получила ли подарок, а не застав дома, не дала себе труд перезвонить.
Вика заставляла себя забыть и не думать о том, кому нет до нее никакого дела. Она засунула пижаму в дальний угол шкафа и с головой окунулась в бесконечные тесты, по которым их гоняли учителя, чтобы ученики успешно сдали экзамены и не уронили престиж школы.
Готовясь к очередной контрольной, поймала себя на том, что не решает задачи, а рассматривает фото в телефоне. В приступе злости Вика стерла последнее напоминание о нем, надеясь, что это поможет изгнать из памяти и его, и все что с ним связано.
Одноклассницы так и не дождались фотоотчета о весенних каникулах, довольствовались лишь фото жениха сестры — свои Вика посчитала слишком личными, слишком «своими», чтобы делиться еще с кем-то, и вот, исчезли и они. Но легче не становилось. Слишком хорошая память упорно подсовывала отрывки из пронизанных солнцем и весельем каникул. Стараясь отвлечься, Вика загоняла себя в учебу, забывая есть, и очень удивлялась, когда мама начинала ругаться — голода она не чувствовала, одну всепоглощающую тоску.
Желая от нее избавиться, вырваться из плена воспоминаний, Вика решила что-то кардинально поменять. Как раз в это время весь класс заразился тату.
«Почему бы и нет?» — подумала Вика.
Обсудила с подружками, где лучше сделать тату, сошлись нижней части живота. Но когда пришла в салон и услышала жужжание прибора, напомнившего звук бормашинки, увидела татуированного мастера, решимость испарилась, и Вика сбежала.
Но не находящие покоя мысли требовали каких-нибудь действий, и тогда она, взяв ножницы, решила остричь свою гриву. Уже с раскрытыми над волосами ножницами, Вика взглянула в зеркало, и ей стало не по себе — в зеркале отражалось бледное лицо с исступленно сверкающими глазами. Вика перевела взгляд на зажатые в руке волосы — густые и блестящие локоны — она так любила за ними ухаживать — ее гордость, они чуть не пали жертвой безрассудства.
«Хватит!» — сказала себе Вика тогда. — «Хватит изводить и уродовать себя из-за человека, которому до тебя нет никакого дела и давно забывшему о твоем существовании. Забуду и я. Никогда никому не вешалась на шею, не будет этого и впредь. Сестра. Я обещала быть на ее свадьбе», — продолжала она размышлять. — «Ничего, обойдется. Она тоже со своей любовью забыла, что у нее есть сестра. У нее есть Лалит, так что ей вполне хватит, а я уеду. Точно! Уеду из страны».
И Вика деятельно начала искать, куда поехать и чем заниматься. Девушки по работе в клубе подбросили идею — на летний сезон уехать в курортное место, как это они делают уже давно, но для этого должно исполниться восемнадцать.
До дня рождения еще оставалось время, поэтому необходимо было подождать, и Вика раздумывала, чем бы себя занять после окончания экзаменов, как позвонила сестра. Пришлось соврать, что никак не попадет на свадьбу. А через некоторое время последовал очередной звонок, вынудивший собрать в кулак все мужество, задвинуть страхи, боль, которую предстоит испытать при виде его, и согласиться приехать, чтобы помочь подружке сестры.
Как и любая девушка, Вика не хотела предстать перед отвергшим ее мужчиной исхудавшей страшилой. Он должен увидеть ее во всем блеске, чтобы кусал локти от досады. Она начала буквально заставлять себя есть, и к отъезду немного поправилась, ровно настолько, чтобы вернуть соблазнительные формы.
Наконец, лента транспортера привезла багаж. Вика еле стащила два огромных чемодана — после истечения трех недель, она не планировала возвращаться домой, хотела дождаться восемнадцатилетия где-нибудь на Гоа, а потом уже оттуда лететь на работу. Она немного задержалась в дверях, не решаясь выйти на площадь.