Уезжать из этого райского уголка было грустно.
В первый же мой рабочий день Светлогоров проводил совещание министров.
– Граждане министры, в своих руках я держу письмо от лидеров Союза Государств Кавказа. Вот тут вижу кучу подписей. Суть письма – все эти братья наши меньшие не одобряют – цитирую – "вероломный захват Татарской Республики" и требуют немедленного освобождения территории Татарстана от присутствия на ней – опять цитирую – "русских оккупантов", – мои коллеги начали шептаться, а Ярослав продолжил: – Наверное, тут я должен испугаться и отдать приказ о срочной эвакуации наших ученых и рабочих и выводе войск, а коренных жителей вернуть назад… в вагонах класса СВ. Мда! Мечтать не вредно! Вообще-то я надеялся, что у нас будет побольше времени, чтобы подготовиться к неизбежной войне с Кавказом, но, похоже, просчитался. Гражданин министр обороны, приказываю вам привести все войска в полную боевую готовность и стянуть тяжелую военную технику к южным границам. Вам, гражданин министр промышленности, надлежит в кратчайшие сроки перевести производство на «военные рельсы». Надеюсь, вам понятно, что означают «кратчайшие сроки»?
– Да, конечно, – пролепетал в ответ грузный мужчина.
– Ну а вам, гражданин министр по делам национальностей, думаю, понятна задача?
Я лишь покачал головой.
– По старой схеме: покажите людям врага, морально подготовьте их к новой войне, объясните, что это не наша прихоть, а вынужденная мера, что это война не завоевательная, а оборонительная – ведь это зверье на нас напало, а не мы на них… ну, в общем, сами все знаете.
– Так точно, – без всяких эмоций ответил я.
Я действительно знал, что и как нужно делать, – сколько раз мне приходилось овладевать умами населения. Я и сам верил, что война эта будет, как и предыдущая, оборонительной.
«Сами же нарываются, паскуды!»
Вероятно, поэтому мне и удалось в очередной раз убедить в этой идее миллионы и миллионы жителей нашей страны.
Началось все с того, что наши пограничники задержали членов ингушской банды…
Светлогоров написал лидерам Союза Государств Кавказа письмо с требованиями дать объяснения. Те ответили, что это были их пограничники и не нарушали они вовсе границу двух государств, в отличие от русских пограничников, которые и нарушили границу, и захватили в плен кавказских военнослужащих, за что последует незамедлительный зеркальный ответ со стороны гордых и независимых горцев. После такого заявления наша авиация была поднята в небо по боевому заданию. Следом за ней двинулись танки, БТР, БМП. Кавказцы оказывали ожесточенное сопротивление, но вооружены мы были куда как лучше. Их средства ПВО (то, что им досталось от Российской Федерации) были не в силах противостоять нашим новейшим истребителям. И запылали города и села, некоторые практически полностью были разрушены. Реальную же опасность для наших войск представляли коренные жители тех регионов: казалось, что абсолютно все они ушли в партизаны. Вот тогда-то и вспомнились ужасы чеченских войн: наших солдат похищали, пытали, потом распинали вниз головой на деревьях, на лесных опушках. Наши бойцы прозвали партизан "призраками", ибо те появлялись, словно призраки, наносили удар и, будто, испарялись в воздухе. Бороться с ними было на порядок сложнее, чем с татарскими диверсантами. Тем не менее, наши бойцы разведывательных подразделений тоже были не лыком шиты: выслеживали и уничтожали отряды горцев.
Мои военизированные части шли следом за основными войсками и зачищали местность. Я подписал приказ о создании на территории, освобожденной от неприятеля (именно так было принято говорить – такие фразы считались политкорректными), концентрационных лагерей для временного содержания в них выживших представителей коренных народов Кавказа. Создавались эти лагеря быстро: в землю вкапывались столбы, натягивалась колючая проволока, пускался по ней ток и… и все! Пленные существовали под открытым небом, в холод, снег, дождь. По периметру стояли смотровые вышки с охранниками, вооруженными пулеметами. Трижды в день горцам давали несколько ведер кипятка, который быстро остывал на холодной и сырой улице, и штуки четыре буханки хлеба из ржаной муки грубого помола (и это на несколько сотен человек). Условия были идеальными для того, чтобы умереть. Все это создал я. Когда подписывал указ, в голове крутились воспоминания из прошлой жизни: нахальные кавказцы порезали людей в трамвае за то, что те сделали замечание им; взрывы в метро; безнаказанные захваты заложников, похищения русских людей, их пытки и последующие убийства; и даже воспоминания о той твари, что «поучала» меня на Измайловском рынке, а также о шакалах, которые в тот вечер стаей окружили меня и смеялись надо мной. Поэтому и жалости к ним я не испытывал ни капли.