– Потерял их, что ли? – изумился собеседник.
– До войны еще потерял.
– Это как так?
– Да вот так: поругался, перестал общаться с ними, а потом война, работа… Потерял с ними всякие контакты. Жалею об этом…
– Хреновые дела…
– А тут они еще стали каждую ночь во сне приходить…
– Хреновые дела, – повторил Дед. – Живые-то так не поступают, а вот мертвые… – прямо сказал он. По моей спине от этих слов пробежал холодок.
Чай мы допивали молча.
– Это… А ты где жил-то? В каком доме?
Я объяснил ему относительно «Светкиных» руин.
– О-о-о. Хреново это, – запричитал Дед. – Тот квартал вообще разрушен был. Там сейчас все новые дома стоят.
– Я уже видел.
– Ты мне скажи… чего же ты, министр, не нашел родителей по базе данных какой-нибудь? Наверняка же есть такие.
– Как-то не подумал об этом… Сглупил! – а про себя выругался.
А потом мы вспоминали былые времена, когда еще пацанами совсем были. Не обошли стороной случай, когда меня избили и обворовали в парке, а потом мы наказали «упырей». Вспомнили и друзей наших, многие из которых уже ушли в иной мир.
– А ты же тогда с девчонкой красивой встречался, – напомнил Дед.
– Да, было дело.
– Как ее звали? Забыл уже, – он нахмурил лоб, пытаясь вытащить имя из своей контуженной памяти.
– Света…
– Точно! Женился на ней?
– Нет, – горько усмехнулся я. – Мы с ней расстались после того, как Костя умер.
– Бывает…
– Она замуж вышла за какого-то немца русского происхождения и укатила с ним в Европу. Теперь живут и радуются жизни.
– Ха! Раньше, может, и радовались! А теперь им там, в Европе, тяжело, ой как несладко! Хреново! А теперь еще мы с ними войну если начнем, так это им верная смерть придет. Это они по старинке выеживаются, что армию свою в боевую готовность приведут, остановят русскую экспансию… ни хрена они не сделают! Обосрутся только! Прошли уже те времена, когда они были сильными, а мы слабыми. Теперь все изменилось: мы сильны, как никогда, а они на грани вымирания… даже без войны. Слишком они слабыми стали, да жирными.
– Тут я с тобой согласен.
– Да всем им конец придет. Хорошо бы Света твоя уехала оттуда вовремя – жалко, если такая красавица погибнет…
Вот тут я и вспомнил слова родителей о моем стремлении убить Свету. Может, духи предков приходили во сне, а, может, просто мое подсознание пыталось таким образом обратить внимание сознательного «я» на проблему, открыть мне глаза. Факт остается фактом – в случае войны она, и правда, попадала под удар и программу уничтожения врагов. И где-то глубоко я это знал.
День подходил к своему завершению.
– Ты у меня переночуй.
– Спасибо, Дед, но я в гостинице номер сниму.
– Еще чего! Ему друг предлагает крышу над головой и теплую постель в виде дивана, а он в гостиницу ехать собирается! Ну дела!
Я усмехнулся.
– Мы даже не выпили еще за встречу! Вот это, пожалуй, мы сейчас и сделаем, – он открыл холодильник и достал початую бутылку дешевой водки. Плеснул на дно стакана мне, а потом себе.
– За встречу, – объявил Дед, и мы чокнулись. Выпили. Отвратительный вкус. В груди и животе начало жечь.
– Олег, расскажи, как ты министром-то стал, – попросил друг, наливая "по второй".
– Я рано женился. Еще студентом был когда. Потом первый сын родился. Денег ни черта не хватало. Работал тогда на жадных французиков, параллельно подрабатывал в институте разнорабочим. Выматывался, как сволочь, а денег все равно не было… Потом нашел более высокооплачиваемую работу, но в кризис две тысячи девятого попал под сокращение. Как раз второй сын родился… Ирина с детьми тогда к родителям уехала – я не мог их прокормить. Так и работал за двенадцать тысяч в месяц, пытаясь найти новую работу.
– Двенадцать тысяч… – покачал головой Дед и выпил содержимое своего стакана.
– Помнишь, что это были за деньги по тем временам?
– Ага…
– Потом устроился в автосервис. Хоть как-то смог выправить ситуацию с семейным бюджетом. Ну… в сервисе работал со мной парень один – Иван. Он-то и привел меня в партию. Так и пошло-поехало. А как война началась, так меня Светлогоров работой загрузил по самые глаза. Потом предложил возглавить министерство.
– Да… тяжко тебе пришлось… Теперь понимаю что к чему.
– Ты о чем?
Вместо ответа собеседник задал встречный вопрос:
– А вот скажи, Олег, Светлогоров-то – он как? В общении, там… Мягкий, небось?
– Когда как. Просто так никогда голос не повысит.
– Ага. Вот мне кажется, что он дьявол.
– Чего? Ты что, Дед? – а сам подумал, что контуженному еще не такие вещи могут видеться.
– У него руки по самые плечи в крови. Он весь такой мягкий, обольщает… особенно голосом… но на деле-то чем занимается? Убивает людей!