– Доброе утро, – запыхавшимся голосом поздоровался он.
И воцарилась благословенная тишина! Все сели ровно, взяли ручки, открыли тетради.
– Итак, – продолжил преподаватель, – я буду вести у вас, в этом семестре, во всяком случае, два предмета: математический анализ и аналитическую геометрию, – говорил он отрывисто, словно выплевывая слова. – Зовут меня Спироногов Эдуард Львович. Кстати, и лекции, и семинары я буду вести, – как-то растеряно оглядел студентов.
Каждый записал на первой странице имя человека, которому предстояло мучить нас по самым трудным дисциплинам на протяжении полугода. Саша тихо хмыкнул.
– Сегодняшней темой будет… – не долго «раскачиваясь», начал читать лекцию Спироногов.
После окончания первой пары я чувствовал себя выжатым, как лимон. Предстояло выдержать еще четыре. Десятиминутных перерывов не хватало, чтобы хоть чуть-чуть оклематься от тяжелых предметов. Не знаю, как себя ощущали в тот момент другие, но к концу дня я понял две вещи: первое – я ни черта не «втыкаю» ни по одному предмету, моей школьной подготовки явно недостаточно, не тот уровень (да и вообще можно было забыть все, чему меня учили в родном городке); второе – каждую субботу я буду просто умирать от усталости и голода (еще бы – просидеть без обеда с полдевятого утра до пяти вечера).
Соседи уже были дома. «Оттрубив» по одной-две пары, они сейчас довольные и сытые лежали и читали какие-то журналы.
– Ну, как первый учебный день? – заботливо поинтересовался Юрок.
Ответил я ему одним кратким, но четко выражающим все мои эмоции, накопившиеся за день, нецензурным словцом на букву «п».
Теперь оторвался от статьи и Рудольф.
– А сколько пар было?
– Пять.
– Ого! – в унисон воскликнули они.
Переобувшись в домашние тапки, я прошлепал к своей кровати и так и упал на нее в верхней одежде. Едва моя голова опустилась на подушку, как в кармане джинсов зазвонил телефон. Светка. Она как чувствовала, что я начал отдыхать.
– Алло, – устало пробурчал в трубку.
– Привет, – довольно ответила подруга. – Чем занимаешься?
– Только что пришел. Еще не разделся, но уже улегся на постель.
– Не хочешь прогуляться по Парку Горького?
– Фонарик, – простонал я. – Если я сейчас встану…
– То я лягу? – засмеялась она.
– Нет. Тогда лягу я и отойду в мир иной.
– Тогда отдыхай…
– Может, завтра встретимся?
– Посмотрим. Я постараюсь, но дел очень много: нужно подготовить целую кучу домашних заданий.
Именно так для меня началась жизнь в Москве: куча трудностей, резкое сокращение числа свиданий с любимой девушкой и, отчасти из-за этого, не покидающее чувство одиночества. Учеба давалась очень непросто. Порой возникало ощущение, что я самый тупой студент в этом ВУЗе. Большинство студентов сидело с умным выражением лица, некоторые задавали какие-то умные вопросы преподавателям прямо во время лекций и семинаров. А мне казалось, будто они говорят на марсианском языке, абсолютно неведомом таким, как я. Сложнее всего приходилось во время сдачи домашних заданий. Я был вынужден по несколько раз переделывать их, а коварные преподаватели снова и снова находили ошибки.
Проще обстояли дела на заводе. Он представлял собой несколько отдельных цехов, разбросанных по всей территории университета. Как и на каждом столичном предприятии, здесь работали гости из Таджикистана и прочих южных республик. «Слесарка» располагалась в северном крыле МГТУ. Большое помещение было заставлено столами, станками, сварочными аппаратами, повсюду висели инструменты. На втором этаже находилась раздевалка с целой кучей шкафчиков для вещей. Возможно, когда-то здесь работали не четыре человека, а целая настоящая команда слесарей.
Здесь правили бал два мастера: один невысокий, коренастый, в преклонном возрасте, другой – помоложе, повыше, худощавый. Напарником моим был одногруппник Сергей Нирович. Среднего роста, со светлыми глазами и огромным носом. Задания нам давал «старик» – так мы за глаза прозвали первого мастера. Порой приходилось с восьми утра до пяти вечера сверлить отверстия в трубках квадратного сечения, которые потом шли для сборки парт и стульев. Иногда, как грузчики, переносили трубы или листы железа из цеха в цех. В общем, выполняли всякую мелкую работу, на которую не хотели отвлекаться истинные асы слесарных дел. Работа, за которую мы получали по триста рублей в месяц, находилась всегда.