– Ты шутишь, что ли? – нервно посмеиваясь, спросил я, не веря тому, что услышал.
– Нет… бляха… Я умру! – крикнул он в трубку, и связь прервалась.
Меня била дрожь. Сидел на стуле за своим столом, тупо уставившись в телефон. Я не мог в это поверить. Казалось, что все это происходит во сне. Попытался дозвониться до друга, но мерзкий голос сообщил, что его телефон выключен или находится вне зоны действия сети.
– Давай, давай, – повторял я, вновь и вновь пытаясь дозвониться.
Безрезультатно.
– Да что за хрень?! – крикнул и ударил по столу. Кулак заныл, но я внимания на это не обращал. Хорошо, что Рудольф ушел к одногруппникам.
Вскочил со стула и принялся быстро ходить кругами по комнате.
«Наверняка, он просто преувеличивает. Сейчас же не каменный век – медицина шагнула далеко вперед. Врачи найдут способ удалить эту хреновину из его головы. Не может Костя так умереть. Он не должен так умереть. Костя. Костя…»
Ночь тянулась медленно, как поезд, подъезжающий к конечной станции. В голове крутилась одна и та же мысль: чем помочь другу, как его спасти. Под утро удалось задремать. Но примерно через час проснулся. За окном все еще царила тьма. Дождь мерно барабанил по подоконнику. Умылся. Вскипятил чайник, налил чай в кружку. Я сидел за столом и смотрел в сырую утреннюю темноту. Капли медленно скатывались по стеклу.
«Даже небо плачет», – и от этой мысли к горлу вновь подступил ком, а губы задрожали.
Дабы подавить этот приступ, сделал большой глоток обжигающе горячего чая. А потом мной овладели воспоминания: начальная школа, средняя, старшие классы. Как мы познакомились с Костей? Нет, я не помнил этого – слишком давно было. Зато помнил наши детские игры в «войну» и прятки, летний футбол и зимний хоккей. Детство… такое беззаботное, яркое и веселое. Сердце начало больно колоть. Допил чай. Оделся и покинул общежитие. На пары в тот день я идти не собирался. В больницу ехать было еще рано. Тогда прошел на Первомайскую улицу и направился по ней в сторону центра. Пешком шел долго. А потом спустился в метро и поехал в клинику.
В тот день мне все же удалось увидеться с другом. Он был непривычно бледен.
– Что врачи говорят? – поинтересовался я.
– Что-что! Вчера все сказал уже! – огрызнулся Костя.
– Но ведь есть лечение. Там… радиотерапия или химиотерапия…
Он промолчал.
– Ты не унывай, – старался подбодрить друга. – Некоторые до старости живут с опухолями. Пройдешь курс лечения…
– Только стоит этот курс целое состояние, – теперь в его голосе послышались нотки огорчения и обиды.
Наступило молчание.
– Родителям уже сообщил? – спросил я, не глядя на Костю.
– Да, – он покачал головой. – Они сейчас едут в Москву.
– У матери истерика была, – после новой паузы сообщил друг.
Наверное, нужно было что-то сказать в ответ, но я не смог ничего придумать. Беседа шла тяжело.
– Какие теперь планы?
– Лечь и умереть, – мрачно ухмыльнувшись, ответил Костя. – А вообще врачи хотят, чтобы я прошел курс лечения. Они надеются, что это поможет уменьшить размер опухоли до операбельного, а потом удалить ее. Ну или что-то в этом духе.
– Вот и отлично!
– Только я на это не надеюсь.
Эти слова подняли во мне волну злости.
– Слушай, кончай уже хоронить себя!
От такого резкого тона он безмолвно уставился на меня.
– Что ты, как гимназистка, сопли распустил! Многие живут с раком годами и ничего! А он тут – поглядите – самый несчастный! Если так будешь думать, то конечно помрешь скоро!
– Олег…
– Главное – не терять надежды! Бывали случаи, когда излечивались. Но нужно верить в это!
– У меня метастазы в башке. Как я излечиться могу? Во что мне, на хрен, верить?
– Просто держи себя в руках. Раскиснешь – сгоришь. Тут же. Так что крепись.
– Тебе легко говорить. Это не у тебя опухоль в голове. Ты-то будешь жить и радоваться, когда я в могиле гнить буду.
– Перестань!..
Мы оба замолчали.
– Спасибо за вещи, – нарушил тишину Костя.
– Не за что. Тебе еще что-то надо?
– Новые мозги, – усмехнулся он.
– Кость…
– Да ничего не надо.
Снова молчание.
– Слушай, Олег, ты не обращай внимания на мое поведение. Варчи… То есть вра-чи говорят, что это опухоль давит на мозг. Из-за этого резкая перемена настроения.
– Да ладно. Ты прости, что я наорал.
Потом я подумал и задал еще один вопрос:
– А что с приступами?
– Говорят, что если ничего не делать, не проводить лечение, то они будут учащаться и становиться более продолжительными.
Я только тяжело вздохнул.
– Кстати, где Светка?
Я неопределенно пожал плечами: