Она нахмурила брови.
– Знаю, толь…
– Вы не могли бы ее позвать? – нетерпеливо спросил я. – Вопрос жизни и смерти.
– Так она не живет здесь больше.
Меня будто молотом ударили.
– Что? – глупо улыбнувшись, переспросил я.
– Она уехала, больше не живет здесь.
– Стоп. Куда она уехала?
– В Германию, – потом задумалась и добавила: -Или Австрию. Не помню точно.
– Какую Германию-Австрию? – не смог осознать я. В голове вообще все перемешалось, получилась каша.
– Страна такая есть, в Европе.
– Я знаю, что это за страна. Что Светка там делает?
– А ты кто? – теперь поинтересовалась девушка.
– Я Олег. Светкин парень.
– А-а-а. Вспомнила, да. Я видела тебя раньше со Светой. Вроде лицо знакомое, а где видела…
– Что Света делает в Европе? Зачем она туда уехала?
– А ты разве не знаешь?
– Чего не знаю?
– Ох, – вздохнула собеседница. – Если ты, как выразился, ее парень, то она тебе здорово изменила.
– Что? Ты по-русски можешь говорить?! – разозлился я.
– Да замуж она вышла и уехала с мужем к нему домой! – также на повышенном тоне ответила девушка.
– Как? – прошептал я. Новый удар судьбы нисколько не уступал по силе предыдущему, когда меня известили о смерти лучшего друга.
– Олег, я опаздываю, – в голосе послышались нотки жалости и сожаления. – Если пойдешь со мной до метро, то по пути могу все рассказать.
Я молча направился следом за ней.
– В сентябре, когда еще тепло было, мы всей группой поехали на шашлыки на дачу к Петьке – ну, это сокурсник наш. А туда же приехал какой-то Петькин старый друг. Его родители, вроде, уехали за границу жить, когда он еще ребенком был. Но с Петей они так и остались друзьями, письма все писали друг другу. Да и приезжал он довольно часто в гости к бабушке. В общем, дружили они с Петькой с детства. Вот и тогда он снова в гости приехал, Петя его и позвал на шашлыки. Кстати, вспомнила: зовут этого парня Артуром. Ну вот он и заприметил там, на шашлыках, Светку. А она грустная тогда очень была – у нее вроде умер кто-то из родственников…
– Друг умер, – поправил я.
– Ну да, друг. Не важно, – злость вспыхнула внутри меня от этих слов и тут же погасла. – Артур познакомился со Светой, весь день рассмешить ее пытался. А вечером, смотрю, они уже сидят, за руки держатся. И Света улыбается. Давно не улыбалась, а тут улыбается. Представляешь? В общем, они, видимо, тогда влюбились друг в друга. Насколько я знаю, они потом еще несколько раз встречались. В общежитие он приезжал. Видела, как на проходной Светунчик провожала его. Потом он уехал к себе, за бугор. А в октябре снова приехал. Они со Светой целые дни вместе проводили. Он ее до института провожал, после занятий встречал. В конце октября снова уехал, но ненадолго. В начале ноября опять приехал. Видимо, с родителями. И вскоре они поженились. Здесь, в Москве. Не знаю уж, сколько и кому они заплатили, что их так быстро расписали. И буквально неделю назад они уехали на ПМЖ в Германию… или Австрию…. Что-то я забыла.
Мы как раз дошли до метро.
– Ну… ладно. Мне пора.
Я покачал головой.
– Пока.
– Пока, – тихо ответил я.
– Олег, – напоследок обратилась ко мне девушка. – Ты… не переживай. Артур, как мне показалось, хороший парень. Света с ним счастлива. Он никогда ее не обидит. Если любишь ее, то просто позволь быть счастливой… пусть и с другим.
Я не смотрел на нее. И девушка быстро ретировалась. Не помню, сколько тупо стоял возле входа в метро.
«Теперь точно один остался»
Я злился на Свету за это, как тогда считал, предательство (всего за несколько месяцев нашла другого, да еще и замуж выскочила за него – в голове не укладывается!). Злился и на себя, что так долго тянул, а надо было плюнуть на все и добиваться ее вновь. Пустота в душе увеличилась, а холод усилился. Сперва хотел что-нибудь разбить, но вскоре руки опустились, ноги «налились свинцом», и я поволок их домой, ничего не замечая вокруг. Теперь со Светой точно все было кончено. Последний мост между нами она сожгла, выйдя замуж за какого-то Артура, «заграничного принца».
Я снова погрузился в пучину праздности. Только теперь больше не пил один. Иногда мы с Рудольфом «заваливались» к его знакомым девушкам, и все вместе продолжали веселье. Иногда я заходил к кому-нибудь из одногруппников, они звали девчонок. Порой сам заходил к кому-то из знакомых девушек (кстати, довольно легкого поведения). Полное грехопадение – пьянство тесно переплелось с похотью. Суть одна: почти каждое утро я просыпался в постели, своей или чужой, с дикой болью в голове, отвратительным ощущением во рту и очередной обнаженной «подругой» под боком. Как правило, на утро они мне были противны. Депрессия закрадывалась в душу, и я никого не хотел видеть. Тогда тихонько вставал и уходил. Если вечер заканчивался в моей комнате, то я покидал ее на весь день, чтобы не пересечься с той, которая подарила мне себя и свое тело накануне. В итоге, безусловно, приходилось объясняться с ними. Не знаю почему, но ни одна не закатила скандал, не потребовала чего-то (любви?), не попыталась надеть на мою шею «ошейник».