За несколько месяцев я похудел на шесть килограммов. А у Иришки от нервного напряжения и переутомления молока становилось все меньше и меньше, пока не закончилось вообще. Кирилла пришлось переводить на детские смеси, а это – увеличение расходов.
Дожди сменились мокрым, противным московским снегом. Сын подрастал, учился переворачиваться со спины на живот и наоборот. По выходным я старался как можно больше времени проводить с ним, давая возможность Иринке отдохнуть. Читал Кириллу книжки, гулял с ним во дворе (порой, по два часа). С доплатой в шесть тысяч жить стало чуточку легче, но все равно во многом приходилось себе отказывать.
Прошли новогодние праздники, началась последняя в жизни сессия, которую я закрыл на все тройки. А уж потом началась подготовка к защите диплома.
Худо-бедно ситуация стабилизировалась. Ирина больше не помышляла об отъезде к родителям. Мы стали гораздо меньше ругаться с ней. Я надеялся подыскать нормальную работу после того, как получу диплом. Все бы ничего, но…
Я, как обычно, пришел домой поздно. Кирилл спал, а Ирина – нет.
– Олег, нам нужно поговорить, – тихо сказала она. Угрюмое выражение лица не предвещало беседы на приятные темы. Прошли на кухню.
– Что случилось? – поинтересовался я.
– Я беременна, – лаконично ответила она.
У меня внутри все оборвалось. Разум взорвался, образовав в голове абсолютный вакуум. Ни одной мысли. Мы молча смотрели друг на друга. Губы моей жены задрожали, в глазах появились слезы, срывающимся голосом она выдавила:
– Я буду делать аборт.
– Нет, – возразил я.
– Мы не потянем еще одного…
– Я найду новую работу. Потянем.
– Олег, мы кое-как концы с концами сводим. У нас ни кола, ни двора. Мы не сможем… не справимся.
– Не убивай ребенка. Я решу проблемы.
– Олег…
– Перестань, – резко оборвал я ее. – Ты будешь рожать. Тема закрыта.
Ирина встала и направилась в комнату. Возле двери обернулась и произнесла:
– Подумай еще раз, Олег. Подумай.
Но я так и остался при своем мнении. Только стал бояться, что, пока я на работе, моя жена втайне от меня пойдет в больницу и все же сделает аборт. Позже стало ясно, что страхи необоснованны: Ириша послушалась меня и решила рожать. Я же стал активно искать новую работу с более высоким окладом.
Теперь, когда шло выполнение дипломного проекта, в университете можно было появляться гораздо реже, чем в предыдущем семестре. Это давало возможность поиска новой работы во время обеденных перерывов.
Уже не помню, на скольких собеседованиях побывал. Общался с разными людьми. Часто попадались стервозные дамочки, судя по всему, задавшиеся целью вытирать ноги о соискателей. То ли от неудовлетворенности в личной жизни, то ли от своей банальной глупости, они разговаривали надменно, не слушали ответы, презрительно смотрели на меня (думаю, не только на меня, но и на остальных «счастливчиков», оказавшихся в этом неприветливом месте). После таких собеседований я был злым и раздражительным. Улыбаешься им, говоришь как можно мягче, а в ответ одно хамство. Проходили месяцы. Живот у Иришки снова стал округляться. Несмотря ни на что, она умудрялась управляться с Кирюшкой, заниматься готовкой и делать приборку, пока я зарабатывал несчастные гроши и искал новую работу. К концу весны я начал отчаиваться. Мне казалось, что столько времени работу не ищет никто. Депрессия коварно захватила меня, опутала, как питон свою жертву.
«Почему мы так мучаемся? – вновь безмолвно вопрошал я. – Почему кому-то все так легко дается, а мы с Иринкой крутимся, как белки в колесе? За какие же грехи мы расплачиваемся?! Сколько еще нам нужно претерпеть, сколько и чего заплатить, чтобы прийти к нормальной жизни в достатке?! Душу продать дьяволу, что ли?!»