— Господа, хочу напомнить вам, что на совещаниях в тесном кругу мы не чинимся, это дань уважения нам и нашему времени, которое дорого стоит и его ни на что не хватает. Увы, не могу своим указом сделать в сутках двадцать шесть часов, так что работаем! Сегодня мы должны решить важнейший вопрос, от которого зависит вектор развития Российской империи и даже факт его существования.
От этих слов я внутренне содрогнулся. А Михаил положил перед каждым простенькую папочку.
— Прошу вас! Следствием установлено, что, взрыв в Зимнем дворце совершен группой террористов-народников, непосредственный исполнитель — Степан Халтурин, погибший во время взрыва, руководитель акции — некто Андрей Желябов. Но у этой атаки на Россию есть и другой аспект: она была совершена по наущению и при координации некого Фиппса, третьего секретаря посольства Великобритании в Санкт-Петербурге. Как следует из показаний сего господина, непосредственный приказ на проведение акции пришел от премьер-министра Уильяма Гладстона, был подтвержден Бенджаменом Дизраэлли. Посол в этой партии был ширмой, его играли «в слепую». Итак, господа, мы имеем натуральный casus belli[1]. Прошу высказываться, кто что думает по сему вопросу.
— Скажите, мы официально арестовали сотрудника британского посольства, имеющего дипломатическую неприкосновенность? — поинтересовался мгновенно побледневший Валуев. Я обратил внимание на то, что Тимашев абсолютно спокоен, более того, даже как-то ухмыляется, чуть-чуть, уголком губ. Он и ответил как-то буднично, мол ну что тут такого, обычное дело:
— Официально господин Фиппс беспробудно пьянствовал, потому во время эвакуации посольства на корабли флота Британии он «потерялся», был допрошен как обычный пьяница и вор. Его пьяные показания подтвердились и были уточнены уже на трезвую голову. Много пить — делу вредить!
И генерал наставительно помахал пальцем у себя перед носом.
— Сомнительная версия, но на суде… может быть, может быть… — чуть успокоился Валуев.
— Это если до суда дойдет. — заметил в ответ император Михаил. — прошу вас заметить, что при покушении на императора Павла Петровича английская эскадра тоже спешила в наши пределы. Интересная тенденция, не правда ли? Фактически мы уже находимся в состоянии необъявленной войны с Великобританией. Нам предстоит серьёзный и долгий разговор о готовности к сей угрозе. Мы будем обсуждать очень важные вопросы, и я прошу высказываться прямо, не стесняясь и не боясь обидеть друг друга. Вы патриоты России и люди с честью и со знанием дела выполняющие свой долг на важнейших постах в Империи. И нам вместе предстоит не только выстоять в нелёгкий час, но победить извечного врага. Прошу вас, Дмитрий Алексеевич, мысли, вопросы, предложения?
Я собрался с мыслями и постарался изложить свои аргументы наиболее полно и точно. Получлось несколько сумбурно. Но я не знал темы совещания и заранее не готовился, что может меня несколько извинить.
— Как военный министр, я могу ответить за состояние армии, флотскими делами я не занимаюсь. С положением на морях и морских коммуникациях знаком только пверхностно, по слухам. А война с Британией — это война морская, а не сухопутная. Если говорить о готовности армии к военным действиям на суше, то она готова выполнить волю государя. Но вопрос только в том: где, когда, какими силами? Десантная операция на Остров — даже Наполеон такое не осилил. Удар по колониям? Но без поддержки флота сие невозможно: действия армии в отрыве от баз снабжения делает упор на возможности флота его туда доставить. С политической точки зрения… как я понимаю, в ближайшее время общеевропейской коалиции противу России не предвидится. А потому решение надо принимать исходя из возможностей нашего флота противодействовать флоту королевы Виктории.
— Тайная война с королевством уже идет. Какой смысл делать ее явной? Нам надо постараться нанести островному королевству ущерб, который будет весьма ощутимым, но объявлять войну, не имея шанса нанести быстрое военное поражение противнику — считаю неразумным. — коротко, и по-военному четко отозвался Александр Егорович. Ну что же, иного ответа от шефа жандармов сложно было ожидать.
— Ну что же, тогда история с посольством Британии становится мне ясной, к сожалению, я не был в курсе с самого начала, — не без неудовольствия произнес Валуев. Он хотел было продолжить фразу, но был перебит государем.
— Дорогой Петр Александрович! Не думаете ли вы, что я выказал вам свое недоверие или неудовольствие? Конечно же нет, только в той папочке, что вы держите в руках, на самой последней страничке есть заметка господина Фиппса, что сведения он получал от вашего секретаря, а также из ближайшего окружения вашей дорогой супруги. Чтобы не подставить операцию под угрозу провала, мы не могли ни изъять бесследно вашего секретаря, ни тем более, провести воспитательные беседы с некими дамами, которые не думая, слишком сильно распускают языки. Поскольку эта операция подходит к концу, наш дорогой адмирал Бутаков делает все, чтобы выставить броненосцы королевского флота из Маркизской лужи, думаю, ваш секретарь уже беседует с нашими доблестными жандармами. С супругой вы поговорите сами. И вам это будет хорошим уроком.