– Ахххх такххх?! – взметнулся он вверх, почти отрывая свое дымное тело от земли. Теперь его алые глаза-щели как раз оказались на уровне взгляда молодого вождя. – Ну, хорошшшшо, Х-х-хват-кааа! На этот разззз, мы вынуж-шшшшдены сссогласитьсссся. – В голосе служителя Войны отчетливо прорезались шипящие нотки. – Но помни, – следующ-щ-щий бой – и ты – наш! Навеки – насссшшш!!!!
– А вот хрен тебе во все грызло! – резко откликнулся воин. Сейчас, когда речь перешла от тонких и непонятных материй к вполне привычному и знакомому языку угроз, и дымная тварь, разозлившись, наконец-то прекратила свои странные поползновения, он почувствовал себя куда уверенней. – Я и сам воин не из последних. И побеждать врагов могу и без вмешательства твоего господина. Может, на мое войско завтра отряд каких-нибудь придурков нарвется? Так что, мне из-за этого душу вам отдавать? Не-е-ет, пока я сам не призову вашей помощи, все победы – мои, и только мои. И к душе своими грязными лапами – не лезете!
– Невозззможжноооо – речь демона стала еще более невнятной, а глаза запылали особенно яростно. – Неприемлемо! Контракт уже заключен! Если ты не хочеш-ш-шь чтобы мы вмеш-ш-шивались, – ты не учасссствуешшшь и не руководишшшь боем! Пос-с-ставь кого-нибудь из своих офицеров, и пусть он командует. Любой отданный тобой в бою приказ – это твоя подпись под заключенным контрактом! Так говорит Ллуарт, и не тебе спорить с темным богом, с-с-смертный! С этими словами слуга Войны немыслимо изогнувшись, нырнул в прямо в отбрасываемую Стальной Хваткой глубокую тень и исчез из виду.
Аларик вновь раздражённо сплюнул и пнул поддерживающую крышу беседки мраморную колонну. Ррах бы побрал это бабское недоразумение с его новостями!!!!
– Злишься, господин? – раздался за спиной весёлый голос. Хватка обернулся. Хотя в принципе он и так знал говорящего. Его лучший друг, и по совместительству правая рука, Тилла Танцующий Лис редко когда называл Алариха 'господином', но каждый раз, когда он так обращался к юному полководцу, сын вождя странным образом успокаивался. Загадку подобного явления не мог объяснить никто, даже сам Ал.
– Так чего ты такой хмурый, друг? – хлопнул его по плечу Тил. – Мы разгромили город, захватили добычу, сейчас добьем храмовников, и будет пир! А у тебя такая мина, будто муху проглотил. Ну же, улыбнись, пойдём, выпьем, развеешься, с рабыней отдохнёшь. Поверь, нет лучшего средства от хандры.
Аларих взглянул на Тиллу. О да! Его друг знал вкус жизни! Он не был пьяницей или гулякой. Нет. Но каким-то странным непостижимым чувством, Тил знал ценность мгновения и мог ощущать полноту жизни и наслаждаться этим. И люди тянулись к нему. Весельчак-Тилла знал тысячи историй, умел поднять настроение и поддержать затосковавшего товарища.
Женщины обожали симпатягу Лиса за нежность и ласку, дети на праздниках липли и просили рассказать сказку. И только Ал знал, что за внешне добродушным и беззаботным видом прячется очень неоднозначный и непростой человек. Не зря же Тил стал его другом и правой рукой. Лис казался ему похожим на море, что омывало южные границы великой степи. Тихие и спокойные воды, что даруют наслаждение взгляду, но нет дна под гладкой и манящей своей лазурной голубизной поверхностью, и опасные создания скользят в бесконечной толще.
Такой же и Тил. Одновременно изменчивый и постоянный, простой и сложный, бескорыстный и коварный, нежный и жестокий, весельчак и философ. Он умел сочетать в себе противоречия, и самое главное: Тилла знал, когда какой из многочисленных граней своей личности следует пользоваться. Нет, не зря, далеко не зря его прозвали Танцующим Лисом.
Хватка взглянул на друга и со вздохом согласился:
– Хорошо, я попробую повеселиться.
Прогноз Тиллы оказался верен. Впрочем, Аларих не мог припомнить случая, когда его друг ошибался бы в таких вещах. Отчаянно обороняющие храм ромеи не продержались и до заката, а к утру, перепуганные жители Ремула уже полностью склонились перед мощью Великой Степи. Для установления полной власти над павшим городом хватило и дня. Пожары были потушены, и смиренные рабы, еще три дня назад бывшие гордыми гражданами великой Столицы Мира, как заносчиво именовали они свой город, приступили к разбору завалов. А вечером была гулянка. Традиционный Пир Победы, праздник и священнодействие, восхваляющее принесших победу богов. Поддавшись мимолетному желанию, Хватка приказал устроить его в той самой роще, подступы к которой вчера так отчаянно защищали остатки местного гарнизона. Сейчас, тела павших, уже были убраны, и под величественной сенью вековых деревьев, на том самом месте, где совсем недавно гремели звуки смертельной схватки, развернулось шикарное празднество.