С комом в горле лис привалился к подушке на стуле. Губы Евгении непроизвольно подёрнулись, пробив брешь на маске безразличия, но не разрушив её до конца.
— А что с тем волком? — продолжала хищница. — Зачем ты избил его до такого состояния?
— Он угрожал мне оружием! Я защищался! — Александр сомкнул челюсти. — Что мне оставалось? Ждать, пока меня застрелят?
— И глушитель ты тоже для «защиты» взял? — разбитый ГУБшник встрепенулся. — Нет, Саш, ты серьёзно думаешь, что за наш брак я не запомнила, какую вещь ты хранишь в том кейсе?
— Перестань вести себя так, будто самый плохой парень здесь я! — продрогший лис треснул по подлокотнику, поднявшись на ноги. — Ты прекрасно знаешь, в каком положении я нахожусь! Мне нельзя светиться, а я, на секундочку, шёл в дом того, кто будет ожидать меня в первую очередь! В дом такого же агента, как и я! — канид не отрывался от очей супруги. — Произойти может всё что угодно. Разумеется, мне хочется быть защищённым и не нажить преследователей ненужным шумом. Для этого я и беру с собой глушитель. У меня нет дурного умысла. Я всего лишь желаю, чтобы от нас отстали!
Рыжий толкнул дверь и плюхнулся на кровать в спальне. Стрелка часов дала оборот вокруг оси, прежде чем Евгения вышла с балкона. Какое-то время сотрудница НИИ ковыряла рукав одежды когтем в центре комнаты. Украдкой посматривая на мужа, она заняла место на краю кровати, сложив ладони на коленях. Издав что-то производное от рыка, Саша расстегнул пуговицы у воротника и манжет, протерев слипающиеся зрачки. Воспользовавшись моментом, супруга ласково прижалась к Бунтарёву. Сила воли канида быстро пала перед грустным дыханием и теплом любимой женщины. Он с меланхолией погладил её щёчку.
— Я погорячилась, Саш. Надеюсь, ты не сильно обижаешься на меня? — Женя отпрянула от мужа, принимая весь спектр эмоций, передающийся через зрительный контакт. — Мне важно, чтобы ты понимал: для меня ты никогда не будешь плохим. Ты вернулся так внезапно… Нам столько всего рухнуло на голову! Я попросту не могу воспринимать нашу нынешнюю жизнь без труда.
— Я тоже. Мне больно от того, что я вынужден заниматься делами из прошлого вместо налаживания семейных отношений, — мужчина потёрся лбом о лоб Евгении. — Как только всё закончится, мы сразу же переедем отсюда. Молю тебя… найди в себе силы, чтобы терпеть меня и то, что я делаю, пока этот день не настал.
— Я попробую…
Лисы довольствовались обществом друг друга, не поднимаясь с постели. Взбив подушки, Александр почёсывал ушко Евгении, улёгшейся ему на грудь. Шторм, завладевший нутром на балконе, обернулся тревожными завываниями ветра. Государственник дырявил потолок несмыкающимися глазами. Отметив оцепенелость мужа, хищница приподнялась на предплечье.
— Я размышляю над тем, куда бы могли перебраться от возможных недоброжелателей, — предвосхитил вопрос пассии агент. — Я бы предложил варианты с бывшими коллегами, но они чертовски сомнительны.
— Не загружай себя этим, родненький, — Женя поцеловала напряжённого лиса. — Я попрошу Юлю нам помочь, она не откажет. Я позвоню ей чуть-чуть позже, если ты не против. Время уже за полночь, но в последнюю неделю её мучает бессонница.
— Хорошо, милая…
Зверь подался вперёд, прильнув к сладким устам.
Кошкин управлял автомобилем с ноющим от ссадин и царапин телом. На морде не отражалось ни задумчивости, ни усталости — только ненависть к завершившемуся дню. Диаметрально противоположного настроя придерживалась Анастасия. Высунув наружу кончик языка, она испещрила блокнот рисунками бойцов в костюме и пальто, сражающихся врукопашную. На краях листов появлялись заметки с перечислением разнородных чувств. Делать было нечего, поэтому волк углубился в суть записей напарницы прямым вопросом, к тому же персонаж на одном из скетчей выглядел совсем, как он.
Окрылённая реальными событиями, гепард описала планируемую творческую работу в сочнейших красках. Хищница перескакивала с мысли на мысль так, что Виктор стал отвлекаться от дороги, чего не происходило при поездке на Театральную. Брови взлетали в небо, а голос обрёл поразительную живость для персоны, пережившей выстрел из ружья, укусы и царапины лютого агента ГУБ. Болтая выше привычной нормы, видимо, заразившись этим от партнёрши, капитан довез её до адреса подруги-зебры, проживавшей в Центральном районе.
Разобравшись с кнопками на бортовом компьютере, Кошкин заглушил двигатель, дослушивая фелиду. Органайзер на панели приборов показал, что прошло четыреста двадцать секунд, но для водителя они пролетели в два раза быстрее.
— Ох, чуть не запамятовала! — Вишневская, собравшаяся выходить, захлопнула пассажирскую дверь. — Тебя не смущает, что я в некотором смысле эксплуатирую твой образ?
Хмыкнув и повернувшись к лобовому стеклу, мужчина обзавёлся скептической ухмылкой.
— Можно подумать, мой отказ тебя остановит?
— Ну… нет, конечно, — она с хитрецой приложила коготь к губам, — но будет приятно, если для тебя это не помеха.
— Эксплуатируй… только не забудь прислать копию, когда издашься.
— Непременно, Вик! — подмигнула девушка в чёрной куртке. — Что ж, тогда до завтра?
— Погоди-ка…
— Будешь меня здесь до утра держать, казанова? — байкер дразняще продемонстрировала клыки.
— Тише!
Шикнув на байкершу, собеседник указал на край пятиэтажки. В тенях косолапила объёмная двухметровая фигура, закутанная в бело-золотой плащ и несущая продолговатый предмет, похожий на дубину. Вишневская переглянулась с капитаном, чей строгий взгляд, прикованный к пассажирскому месту, недвусмысленно намекал не покидать Миллениум.
Отстегнув заклёпку на кобуре, канид с осторожностью ступил на асфальт, наращивая темп по мере сближения с подозрительным типом. Когда Виктор прошёл половину дистанции, амбал развернулся и застопорился. В густой тьме капюшона неизвестный походил на пугало. Сотрудник правоохранительных органов окликнул прохожего басовитым «Эй!», чтобы выиграть экстра-мгновение на обдумывание плана действий, но тот предпочёл дать дёру за угол. Выругавшись, милицейский погнался за целью со стонущими от драки мышцами, с неудовольствием встретив попутчицу, бежавшую сбоку от него.
— Какого?!
— Хватит возмущаться! Ты себя видел? Тебе пригодится моя помощь! — возмутилась фелида. — Возражений не принимаю.
Не соглашаться с кем-либо на ходу, особенно если он любит поболтать, задача нетривиальная. Проговаривая под нос проклятия, волк, что бы это ни значило, приказал кошке не подставляться. Обойдя дом, звери попали в зону, пересекавшуюся с траекторией движения старомодного мотоцикла с удлинённой рамкой подрессоренной вилки. Стремительный старт транспорта с киноварной подсветкой стёр рисунок протектора шин. Беглец поехал на преследователей, замахнувшись бейсбольной битой. Когда рёв мотора спровоцировал звон в ушах, капитан сиганул на землю, потянув за собой гепарда. Дубина просвистела в дюйме от виска крапчатой хищницы. Кошкин отпустил её из спасительных объятий. Доставая пистолет, он постарался разогнуться, как тут же сложился пополам. Ушибленное колено не сгибалось, немея крепче с каждой секундой. С жалобными воплями милиционер зажал рукоять оружия, целясь в заднее колесо удаляющегося мотоцикла.
Две пули с грохотом покинули ствол. Одна из них угодила в бордюр, а вторая срикошетила от пустой номерной рамки, позволив преступнику скрыться с улицы. В окнах пятиэтажного дома зажглось полдесятка ламп. Сонные жильцы обозревали бранящегося во дворе волка сквозь щёлочки в жалюзи.
— Твою мать! Гра-а… как же больно!
Блюститель закона надавил на правое колено, зажмурившись и оголив клыки. Убрав пальцы от заложенных ушей, Вишневская закинула лапу пострадавшего на шею.
— Крепись, Вик! Сейчас мы поднимемся к Корал, куда-нибудь тебя посадим и приложим лёд. Старайся лишний раз не дёргаться!
— Спасибо, чёрт возьми, за совет!
— Да ладно, для меня это было нетрудно. Это же основы БЖД! — беззаботно отмахнулась кошка. — Если хочешь о них послушать, то я…