Шкала напряжения в гостиной отползла на пару секторов. Отпрянув от девушки, овчарка подошла к медику.
— Я могу побыть с Женей?
— Можете, моя уважаемая, только без разговорчиков, — енот предупреждающе выставил коготь, — сейчас они Евгении противопоказаны. Так, а Вы, голубчик, пройдёмте со мной. Посмотрим, какая муха Вас укусила.
Вместе с ассистентками доктор увёл Виктора в операционную.
Циничный гогот, боль, гудение колёс стали неотъемлемыми спутниками офицера по дороге к неизвестному. Свет не проникал в застилающую зрение тьму. Конечности отказывались слушаться: их что-то сдерживало. Запахи пота, крови и грязи жестоко били в ноздри. Горло запрашивало влаги, а желудок еды. Сухая бечёвка изрезала всю пасть.
Машина затормозила. Покачивающегося агента вынули из кузова, повалив на камень гнусным пинком в живот.
— Жди, скоро для тебя всё закончится.
С торжествующим смехом Бойковский повторил акт избиения в укороченном формате, бросив прохвоста в затхлом неотапливаемом помещении. Кашляя, Александр елозил по полу, пока не наткнулся на рваную тряпку. Узник подложил ткань под себя, стараясь разорвать путы, сохраняя хоть какое-то тепло. Всё тщетно. Оковы стояли до последнего.
В припадках ненормативной лексики хищник стёр кожу на запястьях. Вопреки ограниченной подвижности, он сигал по комнате, то и дело стукаясь о полки, ящики, банки и вёдра. Надежда обнаружить кусачки или острый предмет не покидала невольника до тех пор, пока тот не потерял сознание от изнеможения.
Лис очнулся от топота ног и поворота ключа в замочной скважине. Два голоса обменивалась длительными репликами, но для Александра они звучали, как завывания. Не ведая, что, где и когда, агент поднялся на ноги под физическим воздействием призраков, после чего обрушился на них ураганом. Шквал мата, кривых боевых приёмов коленями и даже головой застал невидимок врасплох. Кто-то упал на пол, и, ориентируясь на слух, ветеран Муавако прыгнул, чтобы придавить лежачего всем весом. К счастью напарника, второй фантом захватил разъярённого военнослужащего и утихомирил его атаками по почкам.
Одержав победу, конвоиры уволокли за собой задыхающегося ГУБшника, осыпая сопровождаемого тумаками за любую попытку неповиновения. Толчок в спину — и он провалился в следующую комнату, где был насильно привязан к креслу. Призраки ушли в небытие. Так носитель шрамов преодолел путь в форме, едва близкой к живой.
Костёр в помещении делал воздух на порядок теплее. Стойкий аромат табака щекотал опухшие ноздри мужчины. Издевающийся свист сквозняка из подвала сменился мерным тиканьем часов. В совокупности с удобной обивкой сидячего места факторы комфорта помогли перевести дух, хотя не улучшили физического состояния. Узник повесил расколотый орех (или череп) себе на грудь.
Спустя десяток минут, а, быть может, всю вечность, дверь позади Бунтарёва громыхнула. Кто-то крупный, поскрипев половицами, уселся напротив государственника, лязгнув затвором оружия. Бечёвку выдернули из пасти, чем канид бесцеремонно воспользовался, сплюнув скопившуюся кровь:
— Ну привет, сучёныш.
Фигура отстранилась от лиса, ощерившегося, как дикий зверь, предвкушающий смерть жертвы. Повязку с глаз сняли более аккуратными движениями. Перед агентом предстал коренастый тигр в сером костюме-тройке, приближенный к почтенному возрасту. Бледно-голубые очи, привыкшие к лишениям судьбы, взирали на пленника с округлой кирпичной морды с бело-чёрным мехом. Кремовые импланты зубов на верхней челюсти сложились в скупую улыбку.
— Лейтенант, ты ли это?
— Владимир Юрьевич?!
Хищник выпал в осадок.
— Ха, молодец! Помнишь своего старого полковника! — фелид с хрипотцой зримо подобрел. — Ты извини, что ребята так с тобой обошлись. Не знали они, кто ты такой. Выпьем за воссоединение!
Положив пистолет с засечками на строгий рабочий стол из тёмного дерева, военный полез в выдвижной ящик. На стене, за затылком хозяина кабинета, ниспадало пунцовое полковое знамя с числом «803». В центре флажного изделия золотой вышивкой сиял герб Конфедерации, двуглавый орёл, расправивший крылья. Владимир достал коньячную бутылку с бокалами и толстые ножны.
— Давай-ка я тебя развяжу, а то это уже не дело…
Втянув живот, лейтенант попятился от лезвия охотничьего ножа. Под треск поленьев в боковом камине сталь разрезала скотч на ногах и кистях, словно кусок масла. Лис размял затёкшие конечности, отдирая мотки клейкой ленты и бросая их на ковёр с колтунами шерсти.
— Где я нахожусь, чёрт возьми?
— Скоро узнаешь, боец, а пока выпей, — офицер протянул наполненный бокал мужчине. — Есть будешь?
Обладатель отметин на морде согласился — ёмкости опустели. По команде немолодого мужчины медведица в годах доставила в кабинет посуду, столовые приборы, графин с водой и казан с овощным рагу. Чистосердечно поблагодарив женщину и любезно проводив её, тигр добавил еду в тарелки.
— Какое острое… — лейтенант проглотил четвёртую ложку. — Что это за блюдо?
— Капоната. Решили насыпать побольше перца, — полковник не отрывался от трапезы. — Тебе не по нраву?
Фыркнув, гость с жадностью опустошил тарелку, страдая от пожара на нёбе. Владимир выдавал редкие смешки в перерывах бывшего подчинённого на бокалы воды. Стараниями одного агента графин осушился наполовину. Фелид так и не притронулся к стеклянному сосуду.
— Теперь я повторю вопрос, — Бунтарёв дышал через пасть: — где я?
— В моём загородном доме, недалеко от Хвостова, — военный взвалил мясистые предплечья на стол. — Знаешь, почему ты здесь?
— Потому что ушлёпок-Бойковский зуб на меня точит?
Хищник скривился. Над физиономией старшего офицера сгустились грозовые тучи.
— Потому что какой-то самоуверенный ГУБшник ограбил члена моей Семьи. Как её глава, такого я не потерплю. Не удивляйся, Влас мне всё рассказал.
— У этого урода есть имя? Вот так номер! — прыснул лейтенант. — А для меня он всегда был просто Бойковским.
— Ты думаешь, я с тобой шутки шучу?
От интонации тигра смеяться вовсе не тянуло. Худощавый, по сравнению с военным, Александр подался вперёд, не моргая.
— Товарищ полковник, я этой глисте вырву хвост и затолкаю поглубже в задницу при встрече, а пока она будет горько стенать от «наслаждения», — настроение зверя леденило душу, — я всажу нож в её тупую черепушку.
— Не забывайся. Я могу выбить твои мозги прямо сейчас.
С мягкостью столетнего горного хребта Владимир взялся за пистолет.
— Не сомневаюсь, но этого я не боюсь, — пустой взгляд агента перенёсся с дула оружия на собеседника. — Пуля принесёт значительно меньше боли и страха, чем вид умирающей жены с простреленной грудью. Я стоял на коленях, держа её дрожащую лапу, и тут явился Бойковский. Знаете, что произошло дальше? Эта падла превратила мою рожу в сраную боксёрскую грушу! — лис показал опухоли и кровоподтёки. — Всё на глазах у моей Жени! Она задыхалась, захлёбывалась в собственных слезах и крови, моля его остановиться, но эта сволочь снова и снова наносила мне удары! И вот, теперь я здесь, один, без каких бы то ни было моральных регуляторов! Единственная женщина, которая заставляла меня быть лучше, чем я есть, возможно, погибла, — он нахмурился с маниакальной злобой, — так что если ты собрался защищать крысу, годами сливавшую информацию на тебя и твоих парней ГУБ, то пожалуйста, сука, стреляй!
Побагровевший полковник тут же остыл до состояния ледника. Босс Семьи приложил кулак к подбородку, уставившись в дальний угол потолка под лучами закатного солнца. Пылинки в воздухе оседали ему на усы.