– Они как, ещё гуляют? – спросил Дементьев охранника.
– Да нет, отгулялись. Где-то с полчаса как разошлись. Банкетный зал ещё открыт, но там как раз сейчас убирают.
Подъехав к офису, он по привычке взглянул наверх. Окна их отдела тускло подсвечивали, как если бы кто-то сидел в темноте перед включенным монитором.
В просторном холле бизнес-центра было тихо и пусто. Лишь за стойкой вяло переговаривались два парня-охранника.
– О, Никита Андреевич, как вы быстро, – удивился один из них, увидев Никиту.
– Я был поблизости, – бросил Дементьев. – Может, кто-то из наших остался?
– Нет, я поднимался туда к вам, – мотнул коротко стриженной головой охранник. – Закрыто. Заперто. Никого нет. Ушли уже все. А ключ не сдали, – напомнил ещё раз.
– Я всё равно поднимусь… проверю.
Парень дернул плечом, мол, как пожелаете, хозяин – барин.
На их этаже стояла гробовая тишина. Дементьев подергал ручку двери – и правда, заперто. Достал ключи.
Открыв дверь, почему-то вошел не сразу. Замер на несколько секунд, ощутив вдруг, как дернулось сердце, а потом забилось с перебоями.
Бред какой, усмехнулся он про себя и уверенно переступил порог. Однако сразу же нащупал на стене выключатель и зажег свет.
И тут же увидел у окна Диану…
Она зажмурилась от внезапного света, отвернулась, а затем вообще закрыла лицо ладонями. Но Дементьев успел заметить, что она плакала.
В первый миг он растерялся. Плачущие люди – ну, кроме собственных детей – всегда его обескураживали. А от Дианы он и вовсе не ожидал ничего подобного. Наверное, даже застань он тут рыдающим Славика – и то удивление было бы не столь сильным.
Диана могла быть какой угодно, но только не слабой. И уж точно не ранимой. Работала без устали, никогда не жаловалась, у нее и плохого настроения не бывало. Ледокол «Ленин» – называл её иногда Славик, да и некоторые другие коллеги с его подачи. А если бы её взялся описывать сам Дементьев, то, скорее всего, припомнил бы старую песенку Макаревича «Она идет по жизни, смеясь».
И эти слезы полностью ломали её образ. Может, она просто совсем не умеет пить?
Захотелось вдруг уйти. Малодушно сбежать, будто ничего не заметил.
Тут же устыдившись своего порыва, Дементьев притворил за собой дверь и медленно подошёл к окну. Вернее, к Диане. А она так и стояла, пряча лицо в ладонях. И, наверное, продолжала даже и сейчас беззвучно всхлипывать – он видел, как подрагивали её плечи.
– Диана, что случилось? – постарался произнести с сочувствием, но вышло натужно. Может быть, оттого что ему не хотелось ничего знать. Или же оттого, что он и так догадывался, в чем дело.
Она качнула головой.
– Диана… Может, я могу чем-то помочь? – помешкав, он положил руку ей на спину, чуть выше остро выпирающих лопаток.
А она вдруг приникла к нему, уткнулась лицом в плечо и заплакала уже вслух. Надрывно и горько. Похлопывая ее по спине, он бормотал:
– Ну, всё… тише… не плачь…
На удивление, она быстро успокоилась. Всхлипы стали реже, а затем и стихли. Она слегка отстранилась, подняла на него мокрое, опухшее лицо с потеками туши.
– Простите… я такой дурой себя чувствую… так стыдно… сама не знаю, что на меня нашло…
– Да перестань, все мы люди. Хочешь воды?
Она кивнула.
Дементьев прошел в другой конец кабинета, где стоял диспенсер. Пока наливал воду, Диана уже успела мало-мальски привести себя в порядок. И выглядела она гораздо трезвее, чем он думал.
– Никита, можно с вашего телефона вызову такси? У меня разрядился.
– Да я тебя и сам подвезу. Ты же где-то недалеко отсюда живешь?
– Да, на Советской. Спасибо, но мне и так неудобно…
Спустя четверть часа Дементьев подъехал к обычной панельной хрущевке.
– Да, вот тут остановите, пожалуйста, – попросила Диана.
Из подъезда доносились пьяные вопли и взрывы хохота.
– С соседями не повезло? – спросил её Дементьев, заметив, как напряглась Диана.
– Да нет, соседи у меня нормальные. Бабушки, в основном. Это шпана какая-то. Повадились в последнее время тусоваться ночами в нашем дворе. Только они обычно на площадке торчат, а сегодня, видимо, дождь, вот и…
– Давай я тебя до квартиры провожу.
– Ну… – поколебавшись, она улыбнулась. – Спасибо. Мне и правда как-то не по себе мимо них идти.
Дементьев поднимался первым. Диана на своих шпильках цокала сразу за ним, ни на шаг не отставая. Шпана облепила весь лестничный марш между вторым и третьим этажом. Одни стояли у перил, другие сидели прямо на ступенях, передавая друг другу самодельный бонг. Впрочем, Дементьев сразу, ещё внизу, определил по запаху, что эта развеселая компания смолила дурь. Ну и добивала градусами, конечно.