– Мало мне осталось, да? – спросила Оксана.
– Болезнь развивается быстрее, чем мы думали… – отвел глаза врач.
Оксана с трудом сглотнула ком.
– До лета хоть дотяну?
Он не ответил, лишь взглянул с плохо скрываемой жалостью.
– Я выпишу рецепт… в нашей аптеке на первом этаже сможете брать препараты. У вас есть кто-нибудь, кто будет за вами ухаживать?
Она задумалась, потом кивнула:
– Да, мама.
Выйдя из больницы, Оксана села в машину. Всю трясло, веки горели, горло сжимал спазм, но плакать не получалось. Ни слезинки не смогла выдавить. Постояв немного в каком-то дворе, она поехала домой. И тут увидела Митю. Мальчик сиротливо стоял под аркой, жался к стене и с тоской смотрел куда-то вдаль.
Видимо, до сих пор мать свою ждет, которая и не торопится, догадалась Оксана. И её скрутило от удушающей ненависти.
глава 32
Внезапно накатившая волна глухой ярости затмила все: рассудок, самоконтроль. Наслоилась на горечь и отчаяние, полыхнуло где-то в подреберье, и сдерживать себя Оксана уже не смогла. Можно, нельзя, нормально, ненормально, что потом будет – всё размылось под напором этого чувства.
Копившиеся так долго раздражение и неприязнь к ней, к Инне Дементьевой, в одну секунду трансформировались во всепоглощающую ненависть, которая как дикий зверь вырвалась вдруг наружу.
Стерва, холодная заносчивая дрянь, которая не ценит то, что имеет. Обласканная жизнью эта Инна смотрит на всех, как на низший сорт. И ведет себя так же.
На родительских собраниях мамы всегда окружают Оксану, расспрашивают про своих детей. Да и в другое время подходят, вопросы задают, благодарят, поздравляют с праздниками, на чаепития приносят свою выпечку, украшают кабинет и вообще всячески интересуются жизнью класса. И только Инна Дементьева никогда не снизойдет до этой «возни».
Однажды, еще в самом начале года, мама одной девочки из родительского комитета обратилась к Инне с пустяковой просьбой. Попросила по-человечески, а не то что «вот вам задание – делайте», нет. Она была предельно вежлива и доброжелательна:
-- Инна Андреевна, мы тут зашиваемся ко дню здоровья. Рук просто не хватает! А хочется же, чтобы у наших деток все прошло как надо: и соревнования, и пикник, и вручение призов. Не поможете ли вы нам завтра?
-- Нет, -- ответила Инна в своей манере и не удосужилась ни извиниться, ни объясниться. Просто сказала «нет» и ушла с непроницаемой миной, оставив мам из родительского комитета в полной растерянности.
На утренниках и прочих мероприятиях Инна никогда ни с кем не общалась. Стояла в стороне с таким видом, что на кривой козе не подъедешь. Другие родители смотрели, как детки поют, танцуют или читают стихи, обсуждали их между собой с гордостью и радостью, аплодировали, снимали на камеры. Все. Но не Инна. Она, если и смотрела куда, то только на часы.
Ладно, на класс ей плевать, но ведь и к делам сына особого интереса она не проявляла. Никогда не помогала ему с творческими домашними заданиями. Другие ученики приносили просто шикарные поделки. И Оксана Викторовна изображала восхищение, нахваливала, будто не понимала, что над поделкой потрудились родители.
Митя же вечно как бедный родственник. Или сделает кривое, несуразное нечто и потом стесняется. Или вообще явится с пустыми руками, буркнув:
-- У меня не получилось.
Как будто до этого получалось.
-- Почему родители не помогли? – спрашивала поначалу Оксана.
-- Папа на работе был, а мама сказала… мое задание, значит, мне и делать.
Или вот недавно: кончились чернила в принтере – его тоже покупали для класса родители, чтобы Оксана могла распечатывать дополнительные материалы для каждого ученика. Точнее, там целое МФУ со сканером и копиром в одном флаконе.
Правда, насколько Оксана помнила, Инна деньги тоже сдавала. Тут вопросов к ней нет. Хотя… когда сдавали другие – Оксана воспринимала это как желание помочь, когда Инна – как попытку откупиться, а то и как подачку. Раньше она себя одергивала, мол, это уже предвзятость, но случай с принтером все показал.
На последнем собрании мама – председатель родительского комитета сказала, что уже договорилась, где им поменяют картриджи. Надо просто на неделе отвезти туда принтер и привезти обратно. Можно даже вечером. Попросили Инну – она ведь и сама дома сидит, и машина у них большая, как раз поместится габаритный принтер, и муж у нее не допоздна работает, раз за Митей в шестом часу приезжает.