– Что, Никита? Тебе что-то нужно? Врача позвать? – встревожилась Инна.
И тогда он произнес чуть громче:
– Я тоже тебя люблю…
Эпилог
Спустя два года события позапрошлой весны слегка затерлись. Но лишь настолько, чтобы не думать о них постоянно.
Многое Дементьев хотел бы забыть навсегда, вытравить из памяти начисто. Особенно то, что случилось с Дианой. Его грех, его фатальную ошибку, его измену. Стыд, тошнотворный, жгучий, удушающий до сих пор захлестывал, когда вдруг всплывал в уме тот злополучный вечер. Впрочем, и то, что ему предшествовало, тоже вызывало пусть не стыд, но досаду на себя и раздражение. Каким тупым и самодовольным придурком он себе казался, когда вспоминал, что ему льстило отношение Дианы: ее восторженный блеск в глазах, ее забота и услужливость, ее привычка смотреть ему в рот. Пусть он и не хотел даже в мыслях этой преступной связи, но ему было приятно ее обожание, чего уж. Это тешило самолюбие и просто повышало настроение.
Теперь же подобные моменты имели абсолютно обратный эффект. Словно после случившегося у него выработался условный рефлекс. Или же, обжегшись на молоке, Дементьев теперь дул на воду.
На новой работе тоже были какие-то женщины, молодые и не очень. С ними так же приходилось контактировать, и кое-кому он успел понравиться. Но сейчас любые проявления женского интереса неизменно доставляли внутренний дискомфорт. Даже невинный и шутливый флирт коллег из бухгалтерии, где сидели дамы, сплошь семейные и по большей части в возрасте.
Ну а более смелые заходы будили в нем и вовсе резкое отторжение. По этому поводу у него даже возник конфликт с кадровичкой, тридцатилетней разведенной женщиной.
Сначала она зачастила в их отдел или же его вызывала в кадры по любой мелочи, притом всегда была любезна и мила – это всё уже напрягало. А на новогоднем корпоративе, где их генеральный велел всем начальникам отделов непременно появиться, кадровичка, после нескольких бокалов шампанского, подплыла к Дементьеву.
– Никита Андреевич, смотрю, вы заскучали. А тут, как специально, объявили белый танец, – игриво произнесла она и соблазнительно улыбнулась. – Не откажете?
Дементьев в тот момент переписывался в мессенджере с Инной. Она как раз скинула ему фото Машиной мордашки, перепачканной шоколадной пастой.
«Полюбуйся на эту красавицу:)) Собралась я сделать крем для торта, достала нутеллу, оставила на столе и вот тебе – пожалуйста. Теперь всё вокруг в шоколаде: и стол, и стены, и она сама».
Он, улыбаясь, как раз выбирал подходящий стикер и не сразу обратил внимание на кадровичку. Тогда она повторила громче, привлекая:
– Никита! Прочь телефоны! Вы сюда пришли развлекаться!
Дементьев нахмурился, посмотрел на нее непонимающе.
– Танцевать! Идемте скорее танцевать, пока песня не закончилась!
Кадровичка потянулась к нему, но он бездумно отшатнулся. Затем отвел ее замершую в воздухе руку.
– Извините, я не танцую.
Кадровичка пару раз сморгнула с растерянной улыбкой, обескураженная отказом. Но тут же продолжила:
– У вас что-то случилось? Вы весь вечер скучаете…
– У меня все прекрасно.
– А будет еще прекраснее, если мы с вами сейчас выпьем на…
– Я не пью. Извините, – мрачнел Дементьев.
– Не пьете, не танцуете, какой вы скучный…
С непроницаемой миной Дементьев, не говоря больше ей ни слова, поднялся из-за стола, кивнул в знак прощания другим коллегам и направился к выходу.
Кадровичка поймала его уже в вестибюле ресторана, возле гардероба.
– В чем проблема? Я не понимаю.
– У меня нет проблем. Так что я тоже вас не понимаю, – пожал плечами Дементьев и попытался ее обойти. Но она придержала его за рукав.
– Вы понимаете, что вы меня сейчас унизили прилюдно? При коллегах? Завтра весь офис будет это мусолить и меня обсмеивать. Довольны?
– Я тут при чем? – вскинул он брови.
Лицо ее сделалось некрасивым и злым.
– Трудно было просто потанцевать с дамой? Вы же не калека какой-нибудь, не дряхлый пень… И я вас не в постель тянула, если на то пошло. А то, как вы поступили, это оскорбление для женщины. Плевок, если хотите. Я что, чем-то вас обидела, чтобы такое отношение заслужить? Вы же меня сейчас просто опозорили! Потому что теперь…
– Мне пора домой, – оборвал ее эмоциональную речь Дементьев на полуслове. – С наступающим.
Он аккуратно отодвинул ее с дороги и вышел на заснеженное крыльцо. Дверь за спиной захлопнулась и отсекла звуки веселья.