— Ты в этом уверен?
Арман нагнулся низко, будто собирался поцеловать неподвижные губы, внимательно всмотревшись в черты лица. Такое чувство, что оно превратилось в камень, как тогда, в первую кому.
— Не думаю, но можно и подождать хотя бы недельку-другую, может, будут какие-то изменения?
— Не думаю, но готов тебя послушаться, — отозвался за спиной Мариус.
— Почему? — Арман обернулся.
— Потому что это ты, — просто ответил Мариус. — И прислушивался я не раз к тебе, между прочим.
— Мммм… — Арман на минуту задумался, теребя подбородок, Мариус не мешал ему думать. — А все же знаешь, состояние нашего дорогого Принца подходящее для того, чтобы Луи вернулся. Может быть, это его расшевелит, так что лети сейчас.
— Амадео, я люблю тебя, — вырвалось у Мариуса как-то не к месту, но признание просто сорвалось с губ. Он был сейчас восхищен им!
— А почему так драматично? — Улыбнулся мальчик. — Звучит как некая благодарность. И да, я знаю. Лети и возврати его, а я всем расскажу новость, что наш Принц в коме.
— Амадео, ты обвиняешь меня? — Заволновался Мариус, хотя в тоне юноши он не уловил обвинительных ноток. — Я же не хотел этого!
— Нет, что ты, я не обвиняю тебя, — более эмоционально отозвался Арман, и приблизился к любовнику. — Не обвиняю, правда.
— Я идиот, — сокрушенно выдохнул де Романус.
Арман едва заметно улыбнулся, как бы соглашаясь, но с виду смотрел с пониманием и сочувствием.
— Все мы иной раз идиоты, я тоже дел натворил немало в прошлом и похлеще. Не вини себя и уж тем более я не виню тебя.
— Если он не выберется, — начал Мариус, горестно качая головой, — если он никогда не проснется, я загрызу себя чувством вины.
— Тсссс, — юноша приложил палец к губам древнего, — прекращай. Лети же быстрее, пока еще длится ночь.
— Меня возненавидит Виктор и…
Арман не дал договорить, прижавшись губами к губам Мариуса на несколько мгновений.
— Иди же, — голос все так же мягок, но в нем послышались нотки нетерпимости. — Сейчас же. Я люблю тебя.
***
Мариус задолго до рассвета прибыл к дому Луи, где обнаружил его в прошлый раз, но сейчас дом был пуст. Он прождал до рассвета. Зашторив окна, улегся спать, в надежде, что Луи явится вечером, но тот не явился.
— Дьявол! Неужели сбежал?
Книги были оставлены, вещей почти не было, да и он не заметил, что забрал Луи при переезде, а что нет. Мариус пробыл в Питере трое суток, позвонил Александру, но дельных новостей не было. На звонок Армана куда он подевался, Мариус ответил правду и услышал в трубке лишь досадный возглас «да черт возьми, а?»
— Да, милый, я уже не знаю, что делать. Я ищу его в Санкт-Петербурге, настраиваюсь на его образ. Я найду его, никуда он от меня не денется.
— Почему ты думаешь, что он не уехал?
— Я очень надеюсь на это, он очень любит этот город, и он довольно большой, затеряться есть где.
— А если он засек тебя и уехал? Что тогда?
«Я очень надеюсь на его номер телефона, иначе когда найду, я сам ему так наваляю, что мало точно не покажется», — подумал Мариус, но вслух ответил:
— Я рассчитываю на то, что не уехал, милый, я поищу его еще немного.
Минуло больше недели с их встречи и Луи, как обещал, должен был уже прислать свой новый номер телефона и вот однажды, когда Мариус прогуливался по набережной, пришло сообщение.
— Вот же ж!
Де Романус и обрадовался, и разозлился одновременно. Он тут же набрал, но трубку не сняли. Мариус набрал еще раз и еще, а затем выругался длинным непечатным ругательством на русском, но тут телефон возвестил о новом сообщении.
«Со мной все в порядке, не нужно так трезвонить»
— Нет! Ну вы посмотрите на него! — Разгневался вампир, смотря на дисплей. Он чуть не швырнул телефон в ближайший фонарный столб.
Де Романус настойчиво звонил через каждые пять минут, затем, рыча, набрал сообщение с просьбой снять трубку, и только после этого на звонки ответили.
— Мариус, ну что за трезвон? — услышал вампир уставший голос. — Вы же сказали, что я могу просто прислать смс!
— Послушай меня, сынок! Если до тебя так настойчиво пытаются дозвониться, значит, что-то случилось, ты не подумал?!
Луи насторожился, услышав грозный голос в трубке.
— Почему тебя нет в доме? Где ты? — Продолжал допытываться Мариус.
— Это неважно, — уклончиво ответил Луи спустя паузу. — Я дал вам свой номер.
— Что значит к дьяволу неважно? Лестат в коме! Приезжай! Немедленно!
— Это шутка?
— Да, болвана кусок! Это шутка! — Окрысился Мариус, попутно замечая, что голос Луи почти не изменился, он его не видел, но голос был вполне себе спокоен. — Это у нас такие шутки веселые, знаешь ли! Решили подшутить над тобой! Ты, что издеваешься?!
В трубке наступило молчание, Мариус, часто дыша от возмущения, ждал ответа, но Луи все молчал и молчал.
— Ты не уснул там? — Грубо задал он вопрос, на что получил ответ:
— Нет, Мариус, я не уснул. И я не приеду.
— То есть как? — Опешил тысячелетний. — Ты с ума сошел? Твой супруг в коме!
Но звонок уже сбросили, а затем и вовсе отключили телефон.
***
Минуло три года.
Стоял теплый осенний вечер, над окрестностями быстро сгущались серые сумерки. Неестественная тишина, лишь легкий шелест деревьев нарушал ее. Высокий силуэт подошел к парадной лестнице и застыл у первой ступени, смотря на стены замка, в окна, будто видя впервые. Он вспоминал, как был здесь последний раз четыре года назад, но будто вечность прошла, а ничего не изменилось. Те же каменные, старые стены, те же полукруглые окна замка, тот же сад, те же аккуратно стриженые лужайки рядом и фонтаны. Но что-то неуловимо изменилось: от этого места теперь веяло бескрайней тоской и одиночеством, лужайки и сад были ухожены и досмотрены, как и раньше, но у мужчины сложилось чувство, словно это место заброшено. Он заметил, что некоторые окна приоткрыты и мог взлететь до них, но не стал и решил подняться по лестнице.
Вдруг боковым зрением он уловил движение и вздрогнув, обернулся. Две мужские фигуры — одна повыше, вторая пониже вышли из-за деревьев и остановились, неестественно застыв, будто статуи.
Де Пон дю Лак увидел Мариуса и Армана, они смотрели прямо на него и Луи не мог разобрать, с каким выражением они вглядывались в его лицо. Ему показалось, что в их глазах стоит укор, или только показалось? Они застыли возле деревьев, как призрачные стражи этого места.
Луи вздрогнул, отчего-то испугавшись. Вампиру даже подумалось, не мерещится ли ему? Почему они не подходят, не говорят с ним? Не говорят ему о нем?
Сердце забилось быстрее, он раздумывал, подойти ли к ним вначале, или сразу идти в замок? После того, как он отключил телефон тогда, три года назад, он больше не включал его и не знал новостей. Увидит ли он Лестата? Что с ним? Очнулся ли он?
Но он приехал. Ноги сами принесли его в Оверни, хотя Луи не знал, что обнаружит здесь. Боялся ли он? Да. Он боялся. Обнаружить Лестата в коме, или очнувшегося? И то, и другое.
Луи медленно поднимается по ступеням, оборачивается назад и видит, как Арман смотрит на Мариуса, а тот переводит взгляд от Луи и они сталкиваются взглядом.
«Такая любовь не проходит», — вспоминает он слова Мариуса и ему становится очень тоскливо, еще больше, чем раньше.
Тоскливо, горестно и завидно, когда он увидел сейчас эту пару влюбленных, которые всегда любили, и будут любить друг друга, пока стоит этот мир.
А они? Что они с Лестатом?
Он поднимался, чувствуя легкую дрожь в ногах. Он не знал, что обнаружит, не знал, что его ждет, может быть Лестат очнулся и взглянув ему в лицо, пошлет его к чертям? Если так, то ему уже доложили, что Луи не появлялся все это время, не справлялся о его самочувствии, и возможно Лестат… не простит его.