– Ась, о чем задумалась? – раздался за спиной голос Вероники и я резко дернулась в ее сторону.
– Да так, о работе думала, – встаю со стула и убираю его с дороги.
Вероника закрывает за спиной двери, при этом не спуская с меня заинтересованного взгляда.
– Хочешь вернуться?
– Нет, – дергаю головой. – Я скорее пришла попрощаться, Ник, а еще вернуть тебе телефон, – протягиваю ей новенький телефончик (не последней модели). – Сим-карту, извини, не удалось сохранить.
Вероника забирает телефон, а в глазах разгорается нешуточное любопытство.
– Аська, ну зачем ты тратилась? Тот же был совсем стареньким, а этот?!
– Ник, отдашь его сыну, – поджимаю губы, смотрю ей в лицо, удовлетворять ее интерес я не намерена. – А вещи я тебе попозже привезу, хорошо?
– Да что ты все заладила отдам, привезу, – Вероника стремительно сокращает и без того небольшое расстояние между нами и, раскинув руки, тут же заключает меня в объятия. Первые несколько секунд я нахожусь в ступоре. Не понимаю, что с ней происходит. Что на нее нашло! Но как только Вероника открывает рот, приходит ясность:
– Ась, прости. Я такая дура. Такая дура была. Я все это тебе наговорила, заподозрила…Господи! Да я сама себе этого никогда не прощу. Ася! Я просто… Ты просто… Прости, Ась. Я такая дуреха!
Голос подруги срывается и она начинает всхлипывать, тыкаясь мне в шею холодным носом.
– Вероника, да я и не обижаюсь на тебя. Вроде как, – конечно же я вру, но перспектива быть измазанной в соплях подруги мне совсем не нравится. Да и не уверена я, что смогу ее когда-нибудь простить…
Десять минут спустя.
– Вот те крест. Не веришь мне, спроси у Маринки. Она подтвердит. Пришел в зюзю пьяный. Еле на ногах стоял. Весь потрепанный и побитый, как поганая собака. Все клялся, что его Алиска сманила. Наврала про тебя небылицы, а он и поверил. Мне его так жалко стало, что пришлось даже его до дома на такси везти. Мне потом Сашка целую неделю припоминал.
Щурясь от пара, идущего из кружки с чаем, которую я обняла ладонями и, словно спрятавшись за ней, наблюдала за Вероникой. Что-то в нейизменилось. Но до сих пор не могу понять что. Какая-то она стала другая, незнакомая мне.
– А в тот день, когда я тебе звонила… Да я тебе и несколько раз потом еще звонила, но ты уже трубку не брала, как сквозь землю провалилась…
– У меня мама умерла, Ник, – я сначала не хотела ей об этом говорить, но разговор сам подошел к этому, поэтому вырвалось как само собой разумеющееся.
– Не может быть! – воскликнула коллега, широко открыв глаза. – А я думала, ты на меня обиделась.
Я, поджав губы, отвела глаза. Этот жест все сказал сам за себя. Точнее Вероника его поняла правильно.
– Ась – это была глупость. Ну я же понимаю, что слова уже сказаны и их не вернуть, но я и правда корю себя за тот тон, с которым я все это сказала. Я просто была тогда в нелучшем состоянии. Для меня…
Девушка вдруг замолкает, что заставляет меня обратить на нее внимание.
– … я не успела тебе сказать, что была беременна.
– Что? – не верю своим ушам. Ника, беременна? – Но почему ты скрывала?
– Потому что тебе было не до меня. А я не хотела тебя еще и своими проблемами обременять.
– Ника! Разве это проблема? Ты, ты… Да у меня даже слов культурных нет…
У меня даже в пальцах зачесалось от возмущения. Как она могла так со мной поступить? Ведь я так переживала за нее. Переживала за ее будущее. Переживала за то, что она растит по сути ребенка от другой женщины, при этом не имеет возможности родить своего, а тут такое!
– Прости, – Вероника спрятала лицо в ладонях, – но я никому не говорила. Даже Сашке. Он узнал об этом только тогда, когда случился выкидыш…
– Боже! – зажимаю рот рукой.
– И еще вот эта ситуация с Алисой. Меня словно переклинило. Может все потому, что я с ней знакома и мне чисто на подсознательном уровне стало ее жаль!? Я не знаю, Ась. Не могу ничего сказать, но знай только одно: ты для меня как была, так и остаешься подругой…
У меня в эту секунду чуть сердце не разорвалось от захлестнувшей менянежности и жалости одновременно. Я с шумом поднялась из-за стола,подошла к Нике и обняла ее. Притянула к себе так крепко, что услышала, как захрустели ее косточки.
– Не знаю простишь ли ты меня…
Ника обхватила в ответ меня за талию, всхлипнула…
– Прощу, Вероник. Обязательно прощу…
Глава 22
– Ну, что твой работничек, думает к тебе возвращаться? Или свалил в столицу и все решил там осесть? Вскружил тебе голову, наивной и в кусты?