– Не лезь, Ася. Пусть мать с сыном разбирается. Как своего родишь тогда его и будешь защищать и воспитывать, – и уже не ко мне: – Прекратите, люди смотрят. Максим! – одергивает Маргарита Валентиновна внука. – Мать нужно слушаться, а не чужих тёток. Пойдёмте.
Женщины подхватывает Максима под руки и исчезают за дверью магазинчика. Я же под впечатлением от случившегося продолжаю стоять не в состоянии двинуться с места. Чувствую себя откровенно поруганной.
Руки тянутся позвонить Герману и потребовать от него ответа, но чертова гордость не позволяет эмоциям взять вверх.
Как только с меня слетает оцепенение круто разворачиваюсь, направляюсь в сторону дома. Я ему позвоню. Сегодня же позвоню. Только немного упокоюсь для того, чтобы не наговорить лишнего.
Дорога до дома занимает в разы меньше времени, чем я планировала. Подстегиваемая злостью и раздраженностью, я долетела до дома за десять минут.
Скинув на пороге грязную обувь, в прихожей куртку я прямиком направилась на кухню. Ну, надо же, “мать его сына”, “и что?” я при чем? Вот иди и разбирайся с отцом своего сына! Какие претензии ко мне!
Бушуют в голове и возмущения.
Ставлю на плиту кастрюлю с водой. По еде решила не заморачиваться и купила пельмени и сметану. Как оказалось правильно. Я здесь надолго задерживаться не намерена. В том, что Германа здесь нет, я убедилась. Ведь я же этим приехала?! А находиться в месте, где “обитают” сумасшедшие, мне меньше всего хочется.
Пока я раскладывала на столе купленные продукты, вода в кастрюльке закипела. Открыла пачку, закинула пельмешки. Правда когда почувствовала запах еды, вдруг поняла, что совсем не хочу есть. Эмоции оказались такие бешенные, что вытеснили весь голод из желудка. Поморщилась и хотела уже накрыть крышкой парующую кастрюлю, когда “бах”…громкий стук закрывшейся двери заставил от страха застыть в венах кровь.
По всему телу забегала мурашками изморозь. Волосы зашевелились на затылке. Схватив первое попавшееся в руку, а это был половник, я направилась к двери, чтобы “встретить” нежданного гостя.
Шаг за шагом я приближаюсь к входной двери. Теперь до моих ушей отчетливо доносится мужское кряхтения вперемешку с отборным матом. “Гость” явно пьян и по тому, что запах спиртного ударяет мне в нас даже с такого расстояния, есть понимание того, что не первый день.
Еще пару шагов и с этого угла кухни, мне теперь становится видна личность прибывшего. Вадик. Чертов идиот меня все таки нашел. Гадость.
– Зачем приехал? – прежде чем выйти из кухни навстречу шатающемуся и еле стоящему на ногах бывшему мужу, бросила на столешницу половник,сжал пальцы в кулаки.
– Ой, Ася, золотце. Здрав-ик-ствуй.
Увидев меня глаза бывшего блеснули мутным угадыванием. Он пытался разуться.
– Стой там, где стоишь!
Выставив руку вперед указала Вадиму.
– Но, детка…иик…
– Вадим, я еще раз спрашиваю. Ты зачем приехал? Я тебя не звала.
Бывший муж закатывает глаза под лоб, причмокнув губами, пытается скривить обиженную мину.
– Я соскучился, малыш. Я же тебя так люблю, так люблю, – еле переплевывая слова через губы произносит бывший. – Слушай, детка, а я что-то не помню, что у твоих родителей был такой дом, раз здесь не ветхая избенка стояла? Они что, джек пот сорвали, хи-хи-хи?
Мерзкий смешок сорвался с его губ, отчего у меня вызвал только отвращение.
– Боже мой, какой же ты… А даже если и джек-пот, тебе какое дело до этого?
– О-о-о, – тянет, – ну, это же все в корне меняет. Понимаешь, малыш, – треся передо мной кистями рук, с перепачканными, в черт пойми чём, пальцами, Вадик делает еще шаг в мою сторону, оставляя на светлом полу грязные следы от ботинок, морщусь, – что? Не нравится видеть меня таким?
Вадик замирает. Его взгляд становится более жестким. Губа оттопыривается вниз. Плечи, грудь напрягаются.
– Какая же ты…
Замолкает смотрит с пренебрежением, точно так же, как недавно смотрела на меня “мать сына” Германа.
Не понимаю, откуда в них это? Она что, тоже обиженный “золотой ребенок”.
– Ты зря приехал, Вадим. Тебе лучше уехать. Я не намерена слушать твою ересь…
– Ересь? Ха-ха-ха! – запрокидывает голову издавая жуткие звуки. – Ты хоть понимаешь,где я! Где ересь? И где ты? Ты, маленькая деревенская вертихвостка, которую я лично, вытащил из трущоб проституции…
Округляю глаза. Ярость вскипает груди незамедлительно, разгоняя с максимальной скоростью по венам адреналин.
– Боже! Вадик, ты больной? О чем ты говоришь? Какая проституция? У тебя в мозг надуло? Откуда ты весь это бред берешь? Или тебе до сих пор Алиса мозги промывает? Зачем ты приехал? Зачем? – я незаметно для себя перешла на крик, отчего в тот момент когда замолкаю, чувствуя как саднит жутко горло.