– Вирд каждого человека предопределен, потому что каждому написано на роду умереть. И этого конца не избежать.
– Насчет конца – да, – согласился он. – Но жизнь любого человека – это намного больше, чем просто постепенный уход из нее. Существует лишь один путь, по которому человек должен следовать к своей кончине?
– Да, путь этот только один, – сказала она. – Однако не каждый шаг на этом пути вырезан на камне судьбы.
Ее слова смутили его и показались загадкой.
– Тогда как же, – сказал он, – можно прочесть судьбу человека?
Она отвела взгляд от него и, нахмурившись, воззрилась на огонь.
– Будущее любого человека, милорд, – это не тропинка, бегущая по ровной долине; порой она проходит через горы и глубокие расщелины, которые прячутся в тумане. Иногда туман этот ненадолго рассеивается, и тогда тот, кто обладает даром, может рассмотреть эту дорогу. Можно ли изменить путь? Нет. Но ни один человек, даже самый одаренный, не в состоянии охватить своим взглядом каждую долину и каждую горную вершину, по которым проходит человеческая жизнь, как не может он увидеть и все пересечения с другими жизнями. – Она снова посмотрела ему в глаза. – Думаю, что вы так и не спросили меня о том, что тревожит вас сейчас больше всего. А беспокоит вас нечто большее, чем судьба одного человека.
Это было чистой правдой. Сейчас значение имел не его собственный вирд и не будущее его отца. Он хотел узнать, какая судьба ждет Англию.
Он ничего не сказал вслух, но она ответила ему, как будто прочла его мысли.
– Тогда я отвечу вам на вопрос, который вы так и не задали. Независимо от того, в ваших силах осуществить желание или нет, неудача становится определенностью только тогда, когда вы не стремитесь получить то, чего хотите.
Итак. Он должен сделать все, что только может, чтобы сохранить королевство, – и не важно, чего это будет ему стоить. Тем не менее она предрекала ему не успех, а лишь безусловную неудачу в случае, если он не предпримет таких попыток. «Какова же будет цена, – подумал он, – которую придется заплатить за это?»
– А если я протянул бы вам сейчас свою ладонь и попросил предсказать мою судьбу, что вы сказали бы?
Она снова перевела взгляд на пламя костра, а голос ее превратился почти в шепот:
– То, что я сказала бы любому человеку, потому что я уже много месяцев вглядываюсь в огонь и дым, но все время вижу одно и то же.
Он ждал, что она закончит, а когда оказалось, что она, похоже, не собирается этого делать, Этельстан не выдержал и попробовал подтолкнуть ее.
– И что же это? – спросил он. – Что вы там видите?
Она медленно подняла на него свой взгляд, и сначала ему показалось, что она попыталась улыбнуться, но потом он понял, что глаза ее полны слез.
– Я вижу огонь, – сказала она, – и дым. И больше там ничего нет.
К концу пасхальной недели, когда заключение сыновей Эльфхельма в тюрьму привело к ожесточенным стычкам между Этельредом и его советниками, Эмма была уже рада тому, что Этельстан уехал в Лондон. Король никуда не выходил без окружавших его кольцом надежных и проверенных воинов, а выросшее число его личной охраны в главной зале только увеличивало общее напряжение.
Она не присутствовала при том, как в один прекрасный день в залу широким шагом вошел лорд Идрик из Шрусбери с десятком своих людей за спиной и объявил о смерти элдормена Эльфхельма. Впрочем, узнала она об этом очень скоро. После этого сообщения весь двор зашумел, как потревоженное гнездо шершней. Король заявил, что Эльфхельм был наказан за свое вероломное предательство короны, и немедленно распорядился отослать закованных в цепи сыновей элдормена в крепость в Виндзоре. Для их же безопасности, настаивал он.
Это привело к еще большему беспокойству среди членов витена. Они требовали назвать им преступления Эльфхельма и его детей, но король упорно отказывался перечислять их. Достаточно того, что о них известно ему самому, утверждал он, и даже его епископам не удалось заставить его заговорить. После этого лорд Этельмер из Западного Шира был так разгневан, что ушел в отставку из совета короля, заявив, что лучше он проведет остаток своих дней в каком-нибудь аббатстве, служа Господу, чем останется советником при дворе несправедливого короля.
Встретившись с этим человеком, Эмма попробовала переубедить его предпринимать такой решительный и бесповоротный шаг. Уважительно и с мрачной учтивостью он выслушал ее аргументы, но в итоге ей не удалось отговорить его от этого решения. На следующее утро он покинул Кукхэм вместе со своими сыновьями и отрядом из почти пятидесяти воинов. Король даже не попытался остановить Этельмера или пожелать ему счастливого пути, но Эмму, когда она смотрела на отъезжающих всадников, мучило дурное предчувствие.