Сталлонн увидел двух слуг. Они стояли возле дверей. Слуги поприветствовали его низким поклоном, который полагается для владыки Аттонии и отворили большие, высокие резные двери, раскрашенные узорами львов и змей. В огромный светлый зал, в центре которого стоял длинный стол, залитый чистейшей белой скатертью, вошел государь. Герольд громко об этом объявил и все выполнили низкий поклон, кроме Верховного Патрема, главы Аттонийского Патремства, правой руки Единственного Бога Рамена Солнцеликого на смертной земле; служители Рамена никогда не клонились кому-то, разве что своему Господину, увековеченному в статуях, картинах и прочих памятниках. Помимо императора и главы веры в зале находились важные лица империи, такие как: маршал Элл Варатено, представитель Эльфии — Рити Коисс, астарский воевода Вукаш Квитсчен-Апрельский, верховный маг Аттонии — Архаимед, и еще несколько гостей, занимавших достойное место в государственной иерархии.
В зал зашла и семья Сталлонна. Его две красивые дочери, точные копии своей матери, одной было тринадцать, второй девять. Единственный оставшийся известный сын — Селвин в точно таком же камзоле, что и его отец. Жена императора, Ванда зашла в прозрачном шелковом покрове, который обволакивал ее красное длинное платье.
— Мы ждали нашего государя, — заявил мужчина в вареном кожаном дублете и зализанными назад волосами.
— Спасибо, Элл, — кивнул император. — Раз уж Вы все ждали нас, то будет некрасиво задерживать пиршество в эту спокойную ночь.
Все замерли в ожидании тех самых сладких слов, что успокоили бы их голодные желудки. Два прекрасных слова, который по обычаю должен говорить глава семейства.
— Давайте пировать! — наконец позволил император Сталлонн. Гости уселись ужинать. За одним концом стола был император, а за другим его жена. Дети сели подле матери, маршал и маг по правую и левую руки их государя. Остальные вольно расселись во всю длину стола.
Каждый начал что-то обсуждать с рядом сидящими. Зал наполнился беседой, словами, заполнявшими слуховое пространство. Слуги потихоньку приносили ужин: рагу, салаты, супы, копченную свинку, фрукты, овощи, пряности. От всего этого аппетит даже у сытого разыгрался бы. Первыми пробовали сами слуги, где им укажет важный господин, дабы проверить на яд, а уже потом ели сами господа.
В зале скрипачи играли недавно написанную композицию «Кровь за кровь». Она повествовала о купце, чью дочь он практически продал замуж. Но, когда ее убил собственный муж, купец озверел. Месть его была холодна, как медленна и мучительна. Ходят слухи, что история реальна.
— Мне жаль твоего сына, Сталлонн, — соболезновал Элл Варатено. — Он был достойным человеком и воином.
— Хотя бы не та треклятая болезнь его добила, — Император посмотрел в свой кубок с астарским вином и увидел там свое уже не молодое лицо. — Мы очищали небольшую деревню недалеко от этого замка. Подчерок — было ее скромное название.
— Да, мне докладывали об этой деревушке. — отвел взгляд маршал.
— Эти… сволочи словно ждали нас. Там не было обычных ночных тварей, вроде топыльников, василисков или просто чупакабр. Там были вампиры. Разумные существа.
— Астарские края — их родина, не забывай. Отсюда и пошел вампиризм.
— Вот только по сообщениям медиума, там были неразумные твари. Мы пришли к ним на спасение. Их провизия заканчивалась. Мы уже было собрали всех. Но тут пришли они. Просто так. Бледнокожие сукины дети. Лорелл проверял, не остался ли кто в домах, на него первым делом и набросились…
— Мне очень жаль, — напомнил о сочувствии Варатено.
— Да, я знаю. — отвечал отец погибшего сына, чью горечь было не умять.
— Это должен был быть ты! — заявил Элл.
Сталлонн глянул на его лицо.
Маршал дернулся. Вильгельмаар почувствовал резкую боль в животе. Она была холодной и острой. Маршал дернулся еще раз. На этот раз сталь угодила в печень.
Сталлонн отодвинулся от стола, откинул стул и упал. Архаимед, увидев это машинально выстрелил зеленой молнией в правую длань Варатено. Предатель Элл упал на холодный пол, издавая крик, и начал ворочаться от боли.