– Упавшую звезду! – прибавила Кэра, тоже стараясь казаться веселой.
– Как вам не стыдно! – вмешался Пэт Уэланд. – Я не могу допустить, чтобы мою любимую звезду называли упавшей!
– Но я, наверное, больше не смогу танцевать… – проговорила Кэра.
– Вот видишь, – сказал Ричард, обращаясь к невесте, – и я в этом виноват!
– Не думаю, дорогой Дик, – с улыбкой отозвалась Филиппа. – Ты тут ни при чем. Это все туман… Жаль только, что ты вытащил мисс Грей из-под крылышка «Арт-союза».
– Ты совершенно права, – вспыхнул он. – Мне так хотелось порадовать своих ребят… Никогда себе этого не прощу!
– Но зато ты их действительно порадовал, – заметил Уэланд. – Мне довелось бывать на концертах мисс Кэры. Это великолепное зрелище!… А вы, мисс Спайрз, – обратился он к Филиппе, – слышали, как поет мисс Кэра?
– Возможно… – кивнула Филиппа. – Кажется, в каком-то кабаре. Точно не помню…
В комнату вошел дворецкий и с обычной торжественностью объявил, что ужин подан.
– Ты, конечно, останешься, дорогая? – неловко поинтересовался у невесты Ричард.
– Может быть, меня не приглашали? – удивленно усмехнулась Филиппа, приподняв одну бровь.
Он помог ей сбросить шубку и взял ее под руку.
– Не говори глупостей, – сказал он. – Конечно, мы поужинаем все вместе.
Ричард чувствовал, что в этих словах заключена ложь. На сердце у него лежал камень, и атмосфера была напряженной. Как бы там ни было, появление Филиппы окончательно убедило его, что он ее абсолютно не любит. На ней было изысканное серое платье с пояском, украшенным изумрудами, а на пальце красовалось кольцо с большим изумрудом, которое он надел ей на палец в день помолвки. Такой женой мог бы гордиться любой мужчина. Но только не Ричард… Он, бедняга, даже не осмеливался взглянуть в сторону Кэры. «Слава Богу, – подумал он, – со мной приехал Уэланд. Иначе не знаю, чем бы все это кончилось…»
Пэт Уэланд, если надо, умел принять огонь на себя. Он взял Кэру под руку.
– Если королева линии Мажино не возражает, чтобы бедный английский авиатор составил ей компанию…
Кэра улыбнулась, и они вместе вышли из библиотеки. Она успела заметить, что Филиппа придержала Ричарда, и жених и невеста отстали.
Оставшись с Ричардом наедине, Филиппа обвила руками его шею. Он машинально обнял ее и привлек к себе.
– Я рад снова видеть тебя, дорогая, – пробормотал он.
Филиппа была неглупой девушкой и, конечно, ничем не выдала того, что было у нее на душе. Она сразу поняла, что ситуация требует самого тщательного контроля и один ложный шаг может все погубить. Примадонна из кабаре была той самой особой, в которую недавно влюбился Ричард. Кое-что об этом рассказывала миссис Хэрриот… Наверное, у примадонны был жених, раз она отвергла Ричарда. Это Филиппе еще предстояло выяснить. В одном она была совершенно уверена: второго шанса Кэре дать нельзя. Интуиция безошибочно подсказала, что Ричард все еще неравнодушен к танцовщице. Как это только «мамаша» допустила в дом эту особу? Ни в коем случае нельзя было оставлять здесь Кэру одну. Правда, никто не мог предположить, что Ричард так быстро вернется. «Слава Богу, я приехала сюда вовремя!» – подумала Филиппа.
Ни словом, ни намеком она не выдала жениху своего отношения к Кэре. Ни раздражения, ни удивления.
– Какой сюрприз, что тебе не нужно возвращаться во Францию! – пропела она. – И какая удача, что я сразу заехала к вам домой! Я хотела навестить твою мать, а застала тебя. Милый, милый Дик!
Она потянулась к нему за поцелуем. Ее губы были настойчивы. Никогда еще Ричарду до такой степени не хотелось целоваться с женщиной. Он мысленно клял себя за то, что влип в историю с помолвкой, но, несмотря на это, был вынужден врать.
Он обнимал невесту ровно столько, сколько она того желала, и Филиппа решила, что они любят друг друга по-прежнему и ей не о чем беспокоиться.
Впрочем, за ужином ее снова стали одолевать сомнения. Весь вечер она была начеку и не спускала глаз с Ричарда и Кэры.
Что касается Кэры, то она получила удовольствия от ужина еще меньше. У бедняжки пропал всякий аппетит, хотя она любила и эту столовую, и портрет Ричарда в военной форме на стене… (На этот портрет она смотрела куда чаще, чем на самого Ричарда.)
Кэра, конечно, заметила на себе пристальный взгляд Филиппы, приезд которой отравил всю прелесть дружеского ужина. А ведь стол был сервирован необычайно изысканно. Посреди стола стоял огромный серебряный канделябр с шестью толстыми зажженными свечами. Поблескивали серебряные ложки и вилки, и старинная посуда.