Седовласый мужчина на переднем сиденье обернулся, пронзив меня жёстким взглядом. Впрочем, его лицо тут же озарилось неестественно натянутой улыбкой.
— Владислава Николаевна, — обратился он ко мне, и я тут же узнала его голос: именно с ним я беседовала по телефону, — мы друзья вашего мужа. К сожалению, у нас возникли некоторые трудности, и пока мы их не решим, вы с дочерью погостите у нас. Ведите себя адекватно, и всё будет хорошо.
— Дайте мне позвонить мужу, и он решит все ваши… трудности, — выдавила я из себя, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие.
— Если это будет необходимо, мы сами вас об этом попросим, не беспокойтесь. А пока повторюсь: ведите себя хорошо и ничего плохого не случится ни с вами, ни с вашей дочерью. Я понятно изъясняюсь?
Да уж, понятней некуда! Мы с Женькой в беде! К гадалке не ходи: или выкуп потребуют, или будут давить на мужа, чтобы отстоять свои интересы в бизнесе.
Чёрт возьми, Влад! Куда ты нас втянул?!
— Не переживайте, я вас услышала, — отозвалась я глухо.
Немного помедлив, я всё-таки решила задать ещё один вопрос:
— И сколько времени это займёт?
Седовласый снова обернулся, и на этот раз на его лице проскользнуло явное раздражение.
— А это, дорогая моя Владислава Николаевна, целиком зависит только от вашего мужа.
Только сейчас мне пришла в голову ужасная мысль, которая почему-то не появлялась раньше. Они не прячут своих лиц! Каков бы ни был мой муж, одно я знала точно: за такое он горло перегрызёт любому! Если не сам, то наймёт исполнителей. Значит… они или этого не боятся, или вовсе не собираются нас отпускать! Боже!
Эта мысль пронзила, словно стрела, рассыпаясь и заползая под кожу диким страхом. Ведь Женька всего лишь неразумный ребёнок. Что с нее взять?
— Мама, ты плачешь? — прошептала Женька, повернув ко мне свою мордашку.
Я растерянно поднесла ладонь к лицу, и пальцы тут же почувствовали влагу.
— Нет, милая, в глаз что-то попало, — отозвалась одними губами.
Между тем машина плавно остановилась возле обочины, и седовласый вновь повернулся ко мне. Я же крутила головой по сторонам, не понимая, что происходит. Задняя дверца распахнулась, и мужчина в тёмных очках вышел и потянулся за моей дочерью. Я инстинктивно прижала её к себе.
— Владислава Николаевна, не усугубляйте своё положение, отдайте ребёнка!
Что?!
— Не нужно, я сама её понесу… Пожалуйста!
Я хотела выбраться наружу вместе с Женькой на руках, и у меня бы это безусловно получилось, если бы мужчина в тёмных очках не пригвоздил меня назад к сиденью. Мои пальцы разомкнулись лишь на секунду, и он вырвал её прямо у меня из рук!
— Нет! Что вы делаете?! Я сама! — закричала я, отчаянно хватаясь руками за воздух и сбивая с лица этого типа дурацкие очки.
Мне даже удалось наполовину выбраться из джипа, когда его рука схватила меня за горло.
— Ребёнка не пугай, — прошипел он.
А я застыла от ужаса, глядя в эти жёсткие чёрные глаза и на старые шрамы на его лице.
— Мама?
Рука мужчины отпустила моё горло, как раз в тот момент, когда Женька обернулась.
— Всё хорошо, милая, — прошептала я, видя, как её личико кривится и вот-вот у неё потекут слёзы.
Дверца тут же захлопнулась, раздался щелчок блокировки дверей, и джип тронулся с места. Я прильнула к тонированному стеклу, успев лишь заметить, как мою дочь посадили в иномарку, стоящую неподалёку. То, что случилось позже, вспоминалось с трудом. Я просто обезумела.
В память врезались слова седовласого мужчины: «Паша, успокой её». Я била кулаками в запертую дверь, попутно отбиваясь от некого Паши, и, кажется, вцепилась в волосы водителю.
На этом воспоминания обрываются. Наверное, Паша меня всё-таки «успокоил».
# # #
Очнулась я в полном одиночестве на чём-то твёрдом. Зверски болела голова, тошнота подступала к горлу, во рту пересохло, а в глаза будто песка насыпали.
Что я? Кто я? Где я?
Прикоснувшись ко лбу дрожащей ладонью, я услышала, как рядом что-то звякнуло. С трудом разлепила веки — на запястье красовался металлический браслет, к которому крепилась цепь… Взглянув на неё как на что-то естественное и само собой разумеющееся, я вновь проваливаюсь в темноту…
…Опять полумрак. Дверь или открыта, или её вообще нет. Стоило больших усилий, чтобы приподнять голову и окинуть затуманенным взглядом аскетичную обстановку комнаты, в которой я находилась. При этом кровать с панцерной сеткой тут же заскрипела. Почему-то в этот момент вспомнилось, что у меня в детстве была такая, и пружины скрипели точно так же. И тут это случилось! Я вспомнила всё! Осознание произошедшего выбило воздух из лёгких, а сердце сделало кульбит и сжалось в тисках леденящего ужаса.