Так же должно было быть и с ней. Вот только с ней всё было иначе: Саид хотел эту женщину и прятал собственную слабость за грубостью. Он толкал её, когда та стояла на его пути. Хватал за шею или за волосы, чтобы выгнать назад в отведённую ей комнату, как только она появлялась за её пределами. И она старалась лишний раз не высовываться. Улучала момент, чтобы сходить в ванную, когда думала, что он её не видит. Наивная. Он всегда знал о её передвижениях по дому. У Саида был абсолютный слух: звон звеньев цепи или скрип пружин её кровати он слышал, даже будучи на улице. Тем более, что в погожие летние дни он оставлял окно открытым. Он часто наблюдал за ней на мониторе своего макбука или телефона. Камеры у Саида были по всему дому, и в её комнате тоже. Одна находилась в замочной скважине её гардероба, давая обзор на кровать и подоконник, на котором она так любила сидеть. Вторая — в дырке для люстры на потолке. Как ни странно, ни ту, ни другую она так и необнаружила. Саид видел, как она спит, как одевается после душа и расчёсывает волосы. Ему нравились её волосы, как и её белая, похожая на мрамор кожа. Она и сама была красива той холодной изысканной красотой богини, высеченной из мрамора. К которой нельзя даже прикасаться, потому что её величие и надменность подавляют, превращая мужчину в его жалкое подобие. И Саид противостоял её воздействию как мог.
Иногда, сидя на подоконнике, она плакала, а он опять злился, потому что знал причину её слёз — он был тому причиной. Саид, как никто другой знал, каково это — терять семью, ребёнка. Точнее, знал когда-то давно, но решил забыть. А из-за её слёз воспоминания лезли наружу, как змеи из открытой корзины — не воспоминания даже, отголоски той давнишней боли. Он давно уже научился обесценивать то, что задевало, вызывало те чувства, вынести которые трудно и быть в которых не хотелось. Это был его способ защиты от боли.
Бывали моменты, когда светлая сторона его сущности рвалась заверить Владу в том, что с её дочерью все в порядке. Но всякий раз Саид одёргивал себя, убеждая, что это не его дело. Его дело — проследить за ней.
Вчера, когда она вышла из душа, замотанная в полотенце, он смотрел на её небольшую, без единого изъяна грудь, на абсолютно гладкий лобок, и его рука сама вынула из штанов член. Он мастурбировал из-за неё уже второй раз. Первый был в ночь после того, как она, полуголая, размахивала топором. Растрепанная, с обнажённой грудью и горящим взглядом — этот образ прочно засел в его голове и не хотел покидать насиженного места. А от того, что и Лёха её видел такой, Саид тоже злился. По сути, он только и делал, что постоянно ходил злой.
«Просто у тебя давно не было женщины, — убеждал он себя. — Стоит только её трахнуть, и всё встанет на свои места. Глупо держать бабу в доме и ни разу её не поиметь».
К тому же эта баба принадлежала Литвинову, и перспектива поиметь её казалась ещё более заманчивой. Ни для кого не секрет, что Литвинов пылинки с неё сдувал, превратившись в то самое подобие мужика, которым эта баба умело манипулирует. И Саид был готов поспорить с самим собой, что если так пойдёт и дальше, его самого сия участь тоже не минёт. Это только на вид она неприступная снежная королева. В действительности же все бабы — расчётливые, продажные твари. Вопрос лишь в цене.
В то утро он, как обычно, взглянул на камеры. Влада спала.
«Блять, я назвал её по имени?! Пусть даже в мыслях, что, по сути, ещё хуже».
Треснув крышкой макбука, Саид, голый по пояс, вышел из дома, захватив с собой пустое ведро. Набрав в колодце студёной воды, он поднял ведро над головой и вылил на себя его содержимое. Было ещё слишком рано, обычно она просыпалась не раньше восьми. Саид тщетно пытался прогнать из мыслей картинку из камеры в её комнате: её выглядывающую из-под одеяла коленку, стройную голень с изящной стопой и волосы.., разметавшиеся по обнажённой груди. Майка ей была велика: она сползла с плеча, обнажая одно конусное полушарие.
Заметив злополучный топор, он взял его в руку и направился за ворота. Саид слышал, как Рамс скулил ему вслед, но даже ни разу не оглянулся. Сейчас ему было необходимо выпустить пар.