Гадалка, к которой направили вдову, внимательно осмотрев содержимое сумки, достала оттуда щепотку земли, опустила в стакан и поставила его перед свечой. После этого объявила: «Может быть, и не все останки ваши!».
Я же взял направление к компьютеру. Обойдя все одиннадцать кабинетов, напоминавшие примерочные в магазинах одежды, правда попросторнее, я увидел огромное сооружение, которое мигало лампочками. Оператор сунула в щель компьютера желтую карточку с моим именем и датой рождения и попросила положить ладони на электронное «око» — квадрат матового стекла, к которому, как я полагаю, подходили «нервные окончания» механического мудреца. Он заурчал еще пуще, и через секунду моя судьба была в моих руках в виде куска бумаги размером с газетную страницу, испещренную буквами цифрами, точками, диаграммами. Однако после дешифровки я понял, что это все-таки не моя судьба. От желания востребовать обратно пять песо за явную ошибку удержали два обстоятельства: в полученном описании судьбы указывалось, что я «человек на редкость щедрый» и что «машина может допускать неточности».
Анабелла Гарсия, журналистка из крупнейшей филиппинской газеты «Буллетин тудей», машинам не доверяла и обратилась к живым предсказателям. Судя по всему, об этом не пожалела. Еще бы! Так, Рина де Луна (гадает по вибрации тела) сообщила ей, что скоро в стране поднимутся цены на нефть, назвав при этом точную цифру: (на 60 процентов), Абтар Дасс (узнает судьбу по руке), напротив, уверял, что Филиппины «ждет экономическое выздоровление»; анализирующая сны Лучи Эспина считает, что «республику ожидают политические затруднения».
Потом мы беседовали с работниками «регистратуры». Ворожба, рассуждала одна из них, выпускница университета Св. Фомы, сегодня переживает перемены. В ней явно обозначались два направления — консервативное и современное. Представители первого считают, что нужно, как и прежде, решать четыре проблемы — любви, семьи, здоровья, денег, причем только старыми методами гадания с использованием примитивной терминологии. Современник же считает, что настало время расширять клиентуру. Тем более что недостатка в нетрадиционных клиентах нет. Сегодня не прочь обратиться к гадалке чиновник, политик, запутавшийся в формулах развития по некоему «особому, чисто азиатскому или африканскому» пути, идеолог, не сумевший примирить национализм с неоколониализмом, и другие. Тут уж примитивными формулировками не обойдешься. Значит, надо читать газеты, журналы, учиться в высшей школе, осваивать компьютеры и переходить на них с кофейной гущи.
Гадалок все активнее используют в политических целях сторонники «классового мира». Для этого привлекаются «традиционалисты». Но старая ворожба наполняется новым содержанием. Проявляя широту кругозора, сторонники старых форм соглашаются идти в ногу с веком. Они охотно берутся за решение социальных конфликтов. Обидел, скажем, хозяин рабочего, ему советуют идти к гадалке. Вместо того, чтобы протестовать, объявлять забастовку. Тут можно быть смелым, решительным, даже попросить ее навести на обидчика порчу. Наказать можно и самому.
На стенде, развернутом рядом с кабинками, мы увидели множество талисманов, которые филиппинцы называют «антинг-антинг». Среди них привлек внимание треугольник (как раз он и помогает решить конфликт «капиталист — рабочий» в пользу последнего), он отлит из бронзы, в каждом углу по букве «А». Действует очень просто. Нужно опустить его в глиняный кувшин и ждать. С момента погружения «антинг-антинг» начинает набирать мстительную силу, а в это же время у хозяина-обидчика незаметно для него часть волос собирается в пучок, превращаясь в своеобразную антенну. И вот наступает момент, когда наказующая энергия из кувшина устремляется к «антенне», через нее в голову плохого человека, а потом, проникая в тело, вызывает таким образом у него страшные душевные и физические муки.
— Эти «антинг-антинг» всегда пользовались большим успехом, — говорит владелец киоска, продававший талисманы по образцам, — за ними хорошо идут амулеты для государственных служащих, журналистов, бизнесменов. Охраняют не только от дурного глаза, врагов. Возьмем «антинг-антинг» для журналиста — он должен уберечь от соблазна приврать, от неверного изложения событий, что в конечном счете может привести к беде. А вот здоровенная медная пластина. Размер (раза в три больше журналистского амулета) вполне оправдан: рассчитана на чиновника, занимающего высокий пост. Талисман должен отгонять желание брать взятки, залезать в казенный сейф, оберегать от искушения доверять дамам сердца государственные секреты.
Обращаются к гадалкам нового направления не только с чисто «гадальными вопросами», но и со шпионскими целями. Многие гадалки ведут досье на высокопоставленных клиентов, картотеки, куда помимо личных впечатлений заносят газетные вырезки, выписки из рубрики «Кто есть кто?». И политик, желающий узнать слабости своего противника, нередко обращается к ясновидице.
Как же все таки оценить парад гадалок, состоявшийся в современном городе, да еще с участием современной электронной техники? На этот вопрос хорошо, как мне кажется, ответил популярный журнал «Уикенд». «Филиппинцы, — пишет он, — становятся особенно суеверными, начинают искать помощи у сверхъестественных сил в тяжелые времена, в период неопределенности. Они ищут светлый луч надежды, успокоение в смутной обстановке, ответы на вопросы, выход из тяжелого положения…»
Именно такие времена переживают Филиппины — экономические трудности, усиливающийся нажим иностранного капитала, активизация баз США. Отсюда рост недовольства, брожение умов. И вот тут-то снова появляется «социальная припарка» в виде кофейной гущи да костей петуха, которого вырастила специалистка по черной магии.
В МУЗЕЯХ БЕЗ СТЕН
В редком парке Манилы, на ярмарке или выставке под открытым небом не встретишь хотя бы одного художника. Расположившись группой, окруженные почитателями или просто любопытными, они сосредоточенно, даже торжественно водят по холсту своими кистями. Перед одним — снимок из журнала: разгон демонстрации, и он с помощью фотографии делает художественное произведение, рассказывающее о битве, которая произошла на другом конце планеты (правда, все его участники похожи на филиппинцев). Другой восстанавливает по памяти пейзаж горного Лусона — свет, тени, порыв ветра, наклонявшего деревья к земле, утес, о который ударялся ветер… Третий, увидев в толпе понравившееся ему лицо старика, запечатлевает его горькую улыбку.
— Почти у каждого из нас, — сказал мне художник Аполинарио Луна, — есть мастерская, а точнее, уголок, который называется мастерской. Но мы часто выходим на улицу. Я выбрал себе место на постоянной торговой выставке (он показал на кусок тротуара перед двумя магазинчиками). Прихожу сюда по субботам, воскресеньям и праздникам. Здесь мы всегда находим поддержку. Прежде всего моральную, да и материальную. Наш труд на улице ценят. Мы знаем душу народа: она всегда тянется к прекрасному, доброму, всему тому, что возвышает человека, помогает переносить тяготы жизни. Редкий филиппинец не украсит свое жилье какой-нибудь картиной, пусть крошечной, пусть дешевой репродукцией, даже вырезкой из иллюстрированного журнала. А уж если у него появляется хоть маленькая возможность, он обязательно закажет портрет сына или дочери, чаще всего самого меньшего ребенка в семье. Мы же испытываем творческое удовлетворение, работая для простого человека. Картина должна выйти к нему из мастерской, из музеев.
Познакомить народ с художественными произведениями хотят сейчас не только художники, но и государственные деятели Филиппин. Центральный банк, например, выпустил под названием «Кайяманан» («Сокровище») альбом репродукций шестидесяти трех картин самых известных художников страны разных эпох, хранящихся в галерее банка. С них сделаны фотокопии в натуральную величину, которые собраны в своеобразные передвижные выставки и отправлены в путешествие по стране.