Вот руины родного селения... Обгоревшие остатки домов... Тишина. Постойте, а это что!? В маленькой деревянной хижине горел одинокий костер. И слышался детский плач! Эррисиль - жена Боуэна - кормила его маленького сына... Мертвый воин возрадовался! В этом жестоком мире у него все-таки осталось самое дорогое! Самое радостное! Не все Тромхейды погибли от скандинавских топоров. Несколько женщин и девушек таки спрятались в хлеву и спаслись. И среди них Эррисиль - жена Боуэна! И их Сын... Самое ценное в жизни!
И тут холодный мертвяк содрогнулся от ужаса.
Самое ценное!?
- Н-е-е-е-т!
Темная волна поднималась из глубин Земли. Зловонная и страшная, словно тварь из тяжелого сна. Вот ее щупальца протянулись к лицу младенца... Боуэн вспомнил наставления старухи-знахарки. 'Нужны сладости. Когда рождается младенец, нужно намазать его губы сладким медом. Тогда силы тьмы не смогут осквернить чистую душу'
- Дайте сладости! Дайте меду!
Иррисиль не видела и не слышала своего мертвого мужа. Светлые силы хранили ее. Но маленький Ринай был совершенно беззащитным.
'Мне мало твоей души, воин. Готов ли ты отдать самое ценное, что у тебя есть?' Владычица вод имела в виду вовсе не монету...
- Ненавижу тебя, Вейра!
Мертвяк мчался по равнине, от селения к селению, от усадьбы к усадьбе. Заглядывал в окна и молил, кричал, заклинал: 'Дайте мне меду! Я хочу спасти своего сына! Дайте сладостей! Это вопрос жизни и смерти! Мед или Жизнь! Сладости или Жизнь!' Люди в ужасе захлопывали окна и бормотали заклинания. Темный дух с репой вместо отрубленной викингом головы, и с адским огнем в пустых глазах метался по зеленой равнине и умолял поделиться медом.
'Это вопрос Жизни и Смерти! Что важнее, Мед или Жизнь? Жизнь невинного младенца! Дайте меду! Сладости или Жизнь!' Люди закрывали окна... Женщины кричали от страха. Дети плакали. Кто-то глупо ухмылялся. Ржали кони и гавкали собаки. Старики молились. Никто так и не поделился медом. Кельт не сумел обмануть судьбу.
***
- Я спасу тебя, Ринай, сын Боуэна. С помощью Всевышнего, - Старый седой монах бережно прижимал к груди плачущего младенца. Со скрипом отворились врата монастыря. Над спящею землей разнесся звон колокола.
- Он осквернен? - спросил Настоятель, склонившись над ребенком.
- Его душу требует Нечистый. Видимо, тут имел место Договор.
Настоятель вздохнул и поправил капюшон.
- Хм...
- Мы воспитаем из него монаха. Свет сильнее Тьмы, - и монах поднял младенца над головой.
- Братья! Защитим чистую душу. Отныне Ринай - один из нас!
Подул мягкий утренний ветерок. Пропели петухи. Небо наливалось светлыми красками. Ночь отступала. Утренний туман пронзили первые лучи Дня.
***
Но душу самого Боуэна уже не спасет никто. Жажда мести, священная, но губительная ярость ослепили его и затащили в Бездну. Он сам избрал свою судьбу. Человек, отрекшийся от самого дорого в жизни, не достоин солнечного света. Его удел - вечная тьма. Лишь в самом конце - по завершению Последней Битвы - душа Боуэна обретет покой. И исчезнет навсегда...
***
С тех пор прошло много лет. Много воды утекло в Шанноне. На зеленых берегах Ирландии выросли города... Набеги викингов, кровавые распри между кланами, восстания скелетов - все это отошло в Прошлое. Неведомо, откуда пришли новые беды, но и они уйдут, как уходит все в этом зыбком мире. Лишь изредка эхо Темных веков дает о себе знать. Поздней осенью, дождливыми ночами, по лугам Ирландии все еще носится душа Боуэна, сына Коннора. Она стучит в закрытые окна и требует меду...
Многие уже не верят в эту историю. Как это часто случается, Страх был побежден Смехом. На Самайн - день Мертвых, дети шутят над древними сказками. По ночам они носят по улочкам пустую тыкву с огоньком внутри. Пламя освещает глаза чучела. Оно и вправду похоже на несчастную душу Боуэна... И вспоминая судьбу Тромхейда, дети требуют у сонных горожан 'Сладости или Жизнь!'