— Продолжайте, прошу вас.
Никогда не испытывавший уважения к эдлингу Бей’Кутеру, всегда напоминавшему ему гигантскую пиявку, Ингвар чуть усмехнулся отразившемуся на его лице испугу.
Впрочем, уже через секунду советник по финансам продолжил свой доклад.
— Таким образом, из сорока шести ленов исконных земель двадцать восемь не смогут внести в этом году положенную повинность. Отчета по четырем освобожденным от слуг Зверя землям бывшего Данаана у меня пока нет; но очень маловероятно, чтобы их новые владельцы смогли управиться с делами до осени. Как итог, ожидаемый дефицит в казне в этом году составляет от тридцати до пятидесяти тысяч в пересчете на золотые эйдили.
Ингвар, не стесняясь, присвистнул, заслужив несколько неприязненных взглядов.
— Исключительно из праздного любопытства, — отметил он, — Среди присутствующих в Совете Десяти есть кто-то, чьи земли в числе неспособных выплатить повинность? Вас, святой отец, я, понятное дело, не спрашиваю.
Окинув взглядом собравшихся, он уверенно остановился на кесере Ар’Эсквине из Танварта. И по выражению гнева на породистом лице сразу понял, что попал в точку.
— Неужели вы, дядя? — в наигранном удивлении округлил глаза Ингвар, — Как же могло выйти так, что вы так подвели своего двоюродного племянника?
— Я не смог собрать положенные средства… — медленно начал Эсквин.
Светлые льдинки его глаз неотрывно смотрели на синее пламя глаз Ингвара.
— …потому что созвал войско в четыре тысячи воинов и держал его под своими знаменами более полутора лет. Потому что половина из них осталась лежать под стенами Исцены. А сколько воинов привели вы, дорогой племянник?
— Двенадцать, — с совершенно безразличным видом дернул плечом Ингвар.
— Двенадцать! — Эсквин огляделся, обращаясь уже не к собеседнику, а ко всему собранию, — Человек, который в ответ на призыв короля даже не потрудился призвать к оружию своих людей. Человек, что пришел на почти выигранную войну с оскорбительно малым войском, чтобы присоединиться к чужой славе, теперь оскорбляет нас, освободивших четыре лена Данаанских от слуг Зверя, попрекая нас тем, что мы приняли на себя тяжесть этой войны!
— Полно вам, дядя, — возразил Ингвар, — Неужели можете вы, поклявшись Эормуном, сказать, что я и мои двенадцать воинов не внесли свой вклад в войну? Что я и мои двенадцать воинов не спасли вам жизнь под той самой Исценой, где вы завели свой отряд в ловушку?
С наслаждением он смотрел, как перекосило породистое лицо дяди. И дело было даже не в самом том факте, что дерзкий племянник говорил правду. Если бы сам не задал вопрос, сейчас Эсквин предпочел бы сказать, что Ингвар спас его в одиночку.
Для правоверного эорминга мучительно было признать, что его спасли демоны.
И тут его миг триумфа разрушил вкрадчивый голос брата:
— Хватит. Ваши распри ни к чему не приведут. Насколько мне известно, не придумано еще способа пополнить казну от споров, чьи заслуги выше.
Ингвар обернулся к Этельберту и выдавил из себя улыбку:
— Вы как всегда, мудры, Ваше Величество. Вы правы, я забылся. Приношу извинения перед кесером Эсквином.
— Прошу и вас меня простить, кесер Ингвар, — поклонился в ответ тот.
Хотя и не было сомнений, что ни тот, ни другой не считают конфликт исчерпанным.
— В любом случае, — продолжил Ингвар, — В одном дядя полностью прав. Так как я не созывал воинов-людей в ответ на призыв к войне, мои земли пострадали многократно меньше, и их доход не так упал в сравнении с мирным временем. Я смогу покрыть недостачу в казну в три-четыре тысячи эйдилей. Однако больше — увы: я не волшебник, брат.
Он развел руками, зная, что последняя фраза вызовет ряд нелестных комментариев.
И зная, что ни один из присутствующих не посмеет повторить их ему в глаза.
— Эдлинг Эддиф, — не оборачиваясь, обратился Этельберт к стоявшему рядом придворному.
Тот поспешил поклониться:
— Да, Ваше Величество, я понимаю ваши желания. Конечно же, я сегодня же отправлюсь на встречу со своим братом. Уверяю вас: Торговый Альянс согласится дать нам отсрочку и новый кредит. Однако я боюсь, что они снова потребуют увеличить ставку.
— Сейчас у нас нет другого выхода, — ответил Этельберт, — Нам необходимо продержаться еще год. И мне необходимо, чтобы этот год вы употребили для общего блага. Оставьте распри: сейчас у нас у всех одна цель.